Ангелочек заморгала и отвернулась. От сильной боли, разлившейся внутри, она едва могла дышать.
— Я никогда этого не сделаю.
— Правда? Тогда почему ты так спешила вернуться в Парадиз? Для чего сбежала в Сакраменто?
— На этот раз я остаюсь.
— На год, максимум на два. Пока тебе не наскучит быть женой фермера. — Допив свой сидр, он отставил пустой стакан. Нахмурившись, он наблюдал за Михаилом и Мириам. — Знаешь, Ангелочек, я давно не видел Михаила таким счастливым, — сказал он и, отойдя от нее, встал рядом с Джоном.
Ангелочек сжимала стакан в ладонях. Молча наблюдала за тем, как два человека, которых она любит больше всего на свете, танцуют вместе. Она думала о том, что Павел, наверное, прав.
«… После землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра».
Библия. 3–я Книга Царств 19:12
Каждьй раз, встречая Ангелочка, Павел старался поколебать ее уверенность в том, что она здесь на своем месте. Ангелочек, со своей стороны, решила никак на это не реагировать. Она пообещала себе, что, как бы он ни старался уколоть ее, — едким замечанием или оскорбительным пророчеством о том, где она будет через десять лет, — она ничего не скажет и не сделает в ответ. Ведь если она попытается нанести ответный удар, это обязательно затронет Михаила. А отношение Павла к ней все равно не изменится. Но главное, это то, что чтобы ни случилось с ней завтра, сегодня у нее есть Михаил.
Ангелочек решила не защищать себя от оскорблений Павла. Какой смысл? Поэтому она молчала и вела себя крайне вежливо. Она твердо держалась, даже когда ей хотелось убежать и спрятаться, сжавшись, в тихом месте, чтобы не слышать его замечаний.
«Я больше не шлюха! Я не шлюха!»
Старания Павла все же имели результат. Она стала думать, что остается прежней, как бы ни старалась это изменить. Здесь она провела год, но позади ведь были все десять, которые Павлу удалось воскресить в ее памяти. Благодаря ему она стала вспоминать страшные годы в доме Хозяина — годы ужаса, одиночества, борьбы за выживание. Поэтому, слыша оскорбления Павла, она старалась как можно крепче держаться за Михаила. Чем сильнее Павел пытался разъединить их, тем сильнее она хваталась за то, что обрела. Михаил говорил ей не беспокоиться о завтрашнем дне, и она делала все возможное, чтобы получать все сполна от каждой минуты, прожитой с ним. Он говорил, что не нужно бояться, и она не боялась — пока он был рядом.
Михаил любил ее сегодня, и для нее только это имело значение. Он наполнил ее жизнь смыслом, и его стараниями она становилась новой и прекрасной. Хотя их дни проходили в тяжелой работе с утра до позднего вечера, ему все равно удавалось делать их радостными. Он помог ей увидеть то, что раньше было для нее закрыто. А тихий голос в ее голове продолжал говорить день за днем: «ВЫХОДИ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ».
Откуда выходить?
Ей все время не хватало Михаила. Он заполнял ее сердце и мысли. Он был ее жизнью. На рассвете он будил ее поцелуем, и они лежали в темноте, прислушиваясь к птичьей симфонии. Ее тело отзывалось на его прикосновения и пело в его объятиях. Каждая минута нового дня, проведенного с ним, была для нее драгоценностью.
С наступлением весны все кругом зацвело невероятным множеством красок. Яркие пятна золотых маков и пурпурных люпинов раскрашивали зеленые холмы и нетронутые пахотой луга. Михаил рассказал ей о царе Соломоне, который, даже при всех своих несметных богатствах, не одевался так, как Бог одевает холмы и долины с помощью простых полевых цветов.
— Я не буду вспахивать этот участок, — сказал он ей. — Оставлю как есть. — Михаил повсюду видел Бога. В порывах ветра, в прошедшем ливне и запахе земли он находил Его. И в зеленеющих полях. И в жизни животных, которые населяли их землю. А по вечерам — в пламени камина.
Ангелочек же видела только Михаила и обожествляла его.
Когда по вечерам он читал, сидя у огня, она могла потеряться в глубоком звуке его голоса. Слова омывали ее, словно теплые тяжелые волны, и возвращались куда–то в море. Он читал истории об Ионафане и филистимлянах, о Давиде, простом пастухе, убившем гиганта Голиафа. Об Иисусе, воскрешавшем мертвых. Лазарь, выходи!
