Вскоре Порция поняла, что в Лондоне дешевы только проститутки и джин. Все остальное — не по их с Оливером карману. Как хорошо, что они пробудут здесь только несколько дней, иначе их тощий кошелек просто не выдержит.
Оливер настаивал, чтобы они остановились в фешенебельной части Лондона, где прежде он жил, но Порция наотрез отказалась от этой затеи, им пришлось найти дешевый пансион на Дрезденской улице в Клеркенвелле. За две гинеи в месяц они сняли номер, состоящий из двух спален и маленькой гостиной. За поддержание огня в камине гостиной с них потребовали еще дополнительно десять шиллингов в неделю, и с этим пришлось согласиться — не будешь же жить в холоде в декабре месяце.
Порция оглядела убогое жилище.
— За что берут такие деньги, — заметила она.
— Я же говорил тебе, Порция, что нам не пристало жить в такой бедности.
— Да, но мы не можем бездумно тратить деньги, Оливер.
— Знаю, знаю и очень сожалею, — заверил сестру Оливер, краснея, — но я не представляю, как буду принимать своих друзей в такой дыре.
— Мы здесь не для того, чтобы принимать гостей.
— Просто я думаю о том, что если граф не одолжит нам денег, то мне придется встречаться с друзьями и принимать их. Может статься, что кто-нибудь из них будет нам полезен. Слава Богу, они не знают, как я обнищал.
— А если узнают, то перестанут дружить с тобой? Хороши друзья!
— Они будут избегать меня. Порция. Всегда неловко чувствуешь себя с человеком, который полностью разорился.
Порция была с этим вполне согласна. Именно по этой причине они никому в Дорсете не говорили о своих невзгодах, Если им удастся занять денег, то, может, никто и не узнает, на краю какой бездны они находились, а если нет, то станут жить тихо, избегая встреч со знакомыми, чтобы не ставить их в неловкое положение.
Порция решила пойти на компромисс.
— Насколько я понимаю, мужчины в Лондоне привыкли встречаться в кафе и клубах. Лучше всего в кафе — там не слишком дорого. «И запрещено играть в карты», — добавила она мысленно. Ты можешь встречаться с друзьями там, а не у нас. Но, к счастью, тебе этого не потребуется: завтра утром мы отправимся к графу Уолгрейву.
На следующее утро они пешком направились на Абингдон-стрит, где находился особняк графа. Проходя по чистым, широким улицам с красивыми домами, Порция начинала понимать, почему Лондон считается одной из красивейших столиц мира. Ее настроение улучшилось, и она почти не сомневалась, что через несколько минут их несчастьям придет конец.
Полные радужных надежд, они свернули на Абинг-дон-стрит и застыли в изумлении, увидев на двери герб, обвитый черной лентой. Поднявшись по широким ступеням, они постучали в дверь, им открыл человек с траурной повязкой на рукаве.
— Кто здесь умер? — спросил его Оливер.
Лакей медленно с головы до ног оглядел их и, решив, что они люди достойные, ответил: "Сам знатный граф Уолгрейв, сэр. Люди называли его «Неподкупным».
— Умер?! — переспросил ошеломленный Оливер. — Но я разговаривал с ним совсем недавно.
— Смерть наступила внезапно, сэр.
— Я его крестник и хотел бы выразить свои соболезнования семье умершего.
— Никого нет дома, сэр, но вы можете оставить запись в книге.
Они вошли в огромный холодный дом, и лакей провел их в маленькую комнату, где лежала книга в траурном переплете. Они написали несколько слов соболезнования и собирались уходить, когда Порция внезапно вспомнила о старшем сыне графа Фортитуде Уоре, который когда-то был ее другом. Теперь он унаследовал титул графа и стал лордом Уолгрейвом.
— А где наследник покойного? — спросила она лакея. — Он сейчас в городе?
Скосив к носу глаза, человек немного подумал и ответил:
— Нет, мадам. Он сейчас в Тауэре, хоронит отца. Но он скоро вернется.
— Черт возьми, какое невезение! — воскликнул Оливер, когда они вышли на улицу.
Однако Порция все еще не теряла надежды.
— Но, Оливер, все не так уж и плохо, — сказала она. — Теперь Форт стал графом.
— А ведь и правда! — воскликнул, просияв, Оливер. — Он всегда был хорошим малым и никогда не задирал носа.
— Он скоро вернется в Лондон и обязательно поможет нам.
— У меня нет уверенности, что он одолжит мне такую сумму, Порция.
