– Не говорите больше ничего! – резко прервала я его. – Мне больно это слышать! Я поняла. Я… догадывалась и раньше.
Это была правда. Я догадывалась, но не позволяла себе верить. Я надеялась – безнадежно. Он был добрей ко мне, чем какой бы то ни было другой мужчина за все горькие двадцать три года моей жизни.
– Диана могла бы сказать мне! – продолжала я, задыхаясь, чтобы только не допустить долгих пауз между нами: я была достаточно горда для того, чтоб не дать ему увидеть меня плачущей (впрочем, если б это могло изменить положение, я упала бы к его ногам и оросила их слезами). – Но она никогда не говорит мне о своих делах!
– Мисс Диана так неэгоистична и так любит вас, что, действительно, предпочитает больше говорить о ваших делах, чем о своих, – заступился он за нее; и тогда я почувствовала, что могу ненавидеть его так же сильно, как ненавидела Ди, – всем сердцем. В тот момент мне захотелось убить ее и понаблюдать за его лицом, когда он найдет ее мертвой, навсегда потерянной для него.
– Кроме того, – торопливо добавил он, – я еще не говорил с ней о замужестве, не спрашивал ее согласия, потому что… мои перспективы пока далеко не блестящи… Но она знает, конечно, что я люблю ее…
– А если б вы получили консульство, вы задали бы ей этот важный вопрос? – перебила я.
– Да. Но я говорю вам все это только потому, что я… что вы были сегодня так любезны. И мне захотелось, чтобы вы знали все.
Любезна! Да, я была чересчур любезна с ним. Но если б толчком ноги я могла разрушить для него всякую надежду на будущее, т. е. надежду относительно моей сводной сестры Дианы Форрест, я бы сделала это так же охотно, как когда-то в деревне топтала муравьев, чувствуя наслаждение при мысли, что я – даже я! – имею власть над жизнью и смертью.
Я с трудом подавила рыдания. Я вообще никогда не была слишком мужественной, а теперь чувствовала себя совсем разбитой, готовой умереть. И обрадовалась, когда услышала, что музыка в бальной комнате прекратилась.
– Вот! – сказала я. – Два танца, о которых вы меня просили, окончились. Я уверена, что вы ангажированы на следующий.
– Да, Бесенок, я ангажирован.
– Кем? Ди?
– Нет, с мисс Дианой я буду танцевать тринадцатый номер.
– Тринадцатый? Несчастливый номер!
– Любой номер счастлив, раз он дает мне возможность быть с ней. А сейчас я танцую с миссис Эллендэйл.
– О, с женой антрепренера! – воскликнула я, решив болтовней скрыть свое отчаяние. – Эта молодящаяся дама бывает во всех светских салонах. Лорду Маунтстюарту нравятся эти театральные знаменитости. Наш дом должен быть солидным и политическим, не правда ли? – а мы принимаем тут всех людей без разбора, если только они оригинальны и имеют успех в обществе… или красивую внешность. Говорят, Максина де Рензи тоже частенько бывала здесь, когда играла в Лондоне, в театре Джорджа Эллендэйла. Это было, вы помните, еще до того, как я и Ди приехали в Англию?
– Я помню. О да, она заходила сюда. Кажется, в этом доме я и увидал ее впервые вне сцены.
– Какое сладкое воспоминание! Наверное, миссис Эллендэйл страшно ревновала своего мужа, когда у него в театре играла такая поразительная красавица?
– Я никогда не слышал, чтобы она ревновала.
– О, вам незачем косо смотреть на меня! Я не сказала ничего плохого о вашей очаровательной Максине.
– Конечно, нет. И никто не может сказать. Но вы, Бесенок, не должны называть мадемуазель де Рензи «моей Максиной»!
– Прошу прощения, – сказала я. – Просто я слышала, что другие называют ее так. И потом, ведь вы посвятили ей свою книгу о Лхассе, которая принесла вам такую известность, не правда ли?
– Вовсе нет! С чего вы это взяли? – теперь он действительно встревожился, и я была довольна, – если только что-нибудь могло принести мне удовлетворение в моем горе.
– Как? Все думают это. Книга была посвящена «М», как будто имя держалось в секрете, и потому все…
– Значит, «все» очень глупы! «М» – это одна старая дама, моя крестная мать, которая снабдила меня деньгами на мою экспедицию в Тибет, в Лхассу; без ее помощи я не смог бы поехать. Но она не принадлежит к числу тех, кто любит видеть свое имя в печати… Где же мы теперь увидимся, Бесенок? Сейчас я должен идти искать миссис Эллендэйл, скоро начнется танец.
