Благодаря широкой эрудиции, умению вычленить существо проблемы и доходчиво изложить свою точку зрения, газетные и журнальные выступления Евгения Карновича привлекали читателей. В авторах такого уровня, такой профессиональной подготовки нуждались тогдашние периодические издания. Не случайно Карнович получал многочисленные предложения выступить по тому или иному поводу в печати. С 1865 по 1875 г. он был постоянным сотрудником газеты «Голос», в 1875-76 редактировал «Биржевые ведомости», в 1881-82 редактировал журнал «Отголоски». Еще более расширилась его читательская аудитория в связи с публикацией, начиная с начала 70-х годов, многочисленных работ по вопросам юриспруденции. Эти материалы охотно печатали известные в России периодические издания; он сотрудничал в «Русской старине», «Древней и новой России», «Историческом вестнике», «Русской мысли», «Неделе», «Наблюдателе», «Народной школе», «Нови».
Занимаясь историческим анализом, – на основе чего писал монографические труды, – не чурался Карнович и более легкого, научно-популярного, как сказали бы мы сейчас, жанра: компилятивные в своей основе, исторические книги «Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий», «Исторические рассказы и бытовые очерки», «Замечательные богатства частных лиц в России», «Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими» создали автору репутацию талантливого популяризатора исторических знаний.
Накопленный за годы работы материал позволил Евгению Петровичу Карновичу сравнительно легко сочинять исторические повести и романы. О помянутой сравнительной легкости беремся судить по формальному признаку – частоте создания художественных произведений. Вслед за целой серией рассказов он печатает роман «Мальтийские рыцари в России», а затем – буквально через год после этого – роман «Любовь и корона», свое наиболее удачное произведение данного жанра.
В русской истории XVIII век – бабий, истинно. С момента прихода к власти царевны Софьи, занимавшей трон в 1681-89 гг. («бабий век», таким образом, несколько опередил XVIII век, хотя и закончился пораньше: вышло «так на так»…), с единственным долгим перерывом, пришедшимся на эпоху Петра Великого, во главе России практически постоянно стояли женщины. Поначалу сие вызывало шок – самим, что называется фактом; впоследствии общество привыкло, как будто так и надо… Женское правление из национального курьеза превратилось в этакую элегантную традицию.
Екатерина I, Анна Иоановна, Анна Леопольдовна, Елизавета, Екатерина Великая. Пять имен, пять колоритных исторических периодов, среди которых не всякий решится выделить и безусловно предпочесть какой-либо один. С точки зрения генерирования позитивных для России явлений условное первенство (в истории, по сути своей, все у с л о в н о) мы бы отдали Екатерине II, однако в том, что касается личностного неблагополучия, – тут, пожалуй, все пять женщин приблизительно равны.
Наименее продолжительное время среди пятерых помянутых женщин находилась у власти Анна Леопольдовна, в лютеранском своем девичестве Елизавета-Екатерина-Христина, – с ноября 1740 года по ноябрь 1741 г. Или, точнее, 381 день. Таким образом, уже в самом выборе главной героини сказался исследовательский интерес писателя. Да кроме того, читать исторический роман, повествующий о сравнительно малоизвестном периоде истории, – для многих интереснее. Так что в этом отношении литературный расчет Е. Карновича оказался правильным.
А для исторического романиста правильный выбор н а т у р ы – это уже полдела. По прошествии века с момента появления романа мы сегодня решились бы утверждать, что «Любовь и корона» – одно из лучших произведений отечественной словесности, посвященное тому времени, когда Россия от архаичного во многом века Анны Иоановны перешла к европеизированной эпохе Елизаветы. Правление Анны Леопольдовны и явилось этаким логически необходимым элементом-переходом, когда русская история делала вдох, переводила дыхание. Тем и примечательно.
На девять десятых роман «Любовь и корона» – это повествование о молодой (по сегодняшним понятиям – так совсем молодой), двадцати одного года от роду, женщине, которая волею судеб фактически сделалась правительницей страны проживания. Месяцы ее правления оказались не лучшими для России; месяцы эти давали не раз и будут еще предоставлять материал для литераторов, – поскольку давно подмечено, что чем хуже то или иное время для страны, тем оно лучше для историков – и тем более для художников, степень вольности обращения с материалом у которых значительно выше.
