Несмотря на искренность обещания, Эдит не вернулась, и Бой рос, не имея ни семьи, ни родственников. У пего не было ни дядей и тетей, ни кузенов и кузин, ни бабушек и дедушек, ни родных сестер и братьев, которые бы его навещали или брали домой на каникулы. Ни один родственник, даже самый отдаленный, никогда им не интересовался. Он никогда не получал ни писем, ни посылок. Его никогда не звали к телефону и никогда за ним не приезжал автомобиль, чтобы увезти его даже на самую короткую послеобеденную прогулку.
У него, единственного из всех мальчиков в приюте святого Игнатия, не было совсем никого. Ни родителей, которые временно были не в состоянии его содержать, ни семьи, которая в один прекрасный день вернула бы его себе, ни единого родственника, пусть самого далека го и живущего за тридевять земель, которому было бы небезразлично, жив он или умер. Бой жил одинокой и замкнутой жизнью, и казалось, что в будущем ему предстоит жить так же одиноко и отчужденно от других. Казалось, что судьба против него и в жизни его ожидают одни неприятности.
От природы он был наделен повадками лидера и выделялся среди всех красивой внешностью, врожденным даром слова, умением себя подать и унаследованным от матери драматическим ощущением жизни. Когда ему исполнилось пять лет, отец Хью, директор приюта святого Игнатия, согласился с монахинями, что пора ему выбрать имя, взамен клички «Бой». Ведь у него нет ни друзей, ни родственников и нет даже имени.
– Пусть, по крайней мере, – сказал патер Хью, собрав предложения других священников и монахинь насчет того, как назвать, – пусть у Боя будет то, что имеет каждый человек – настоящее подобающее имя.
Монахини предлагали назвать его Джоном или Малахией, священники – Питером или Полом, но Бою ни одно из этих имен не понравилось. Он сказал, что уже выбрал имя, какое ему хочется. Он указал на диагональную черточку в анкете и сказал:
– Я хочу, чтобы меня назвали Слэш,[2] – так сказал он, и его серые глаза даже потемнели от сознания важности принятого им решения. Он сам придумал себе имя, и оно ему очень нравилось, «Слэш» звучало как «непобедимый», «неуязвимый», «непревзойденный». Имя «Слэш» означало для него все, о чем можно мечтать.
– Слэш? – спросила усатая сестра Беатриса, не веря своим ушам. – Никогда не слышала о таком имени! И никто не слышал.
– И это не христианское имя, – заметил отец Тимоти, и его круглое румяное лицо стало красным, как свекла, от негодования. Отец Тимоти не терпел ни малейшего отступления от общепринятого. – Это имя даже языческим нельзя назвать.
– Ты не можешь носить имя «Слэш», – сказал отец Пол более спокойным тоном, желая уговорить мальчика отказаться от своего возмутительного желания. – Никто на свете еще не слышал о таком имени!
– Вот и порядок, – сказал Бой со своей загадочной улыбкой, в которой даже тогда было что-то таинственно-соблазнительное. – Пусть услышат.
И такова была сила его воли и убежденности, что все, в конце концов, не исключая сестры Беатрисы и отца Тимоти, стали называть его Слэш. И очень быстро забыли, что когда-то его звали иначе, так замечательно подходило ему новое имя.
Эдит могла бы гордиться. Такие имена публика всегда запоминает. А как замечательно оно бы читалось с афиши!
Главной темой разговоров в приюте святого Игнатия было усыновление. Мальчики-сироты бесконечно говорили о своем желании усыновиться. Ничего на свете им так не хотелось, как войти в обыкновенную настоящую семью. Раз в месяц наступал день, которого все они ждали с нетерпением и ради которого жили: в этот день в приют приходили предполагаемые родители – познакомиться с предполагаемыми сыновьями. Вымытые, гладко причесанные и все ангельского поведения, мальчики изо всех сил старались понравиться, и каждый надеялся, что выберут именно его.
– Но я не желаю, чтобы меня выбирали, – заявил Слэш, – я сам выберу.
И это было лишь одно из его наглых заявлений.
– И свой первый миллион я сделаю еще до тридцати лет.
Слэш впервые заявил об этом сразу же, как ему исполнилось восемь. Этот день рождения прошел, как и все предыдущие в его короткой и мрачной жизни – без поздравительных открыток, телефонных звонков, подарков в нарядной обертке, праздничных выходов куда-нибудь с семьей, друзьями или родственниками.
