– Боже мой, – выдохнул Гэлен.
Выражение лица Абби не изменилось.
– Мне запрещено с тобой видеться, – равнодушным тоном произнесла она.
Оглянувшись, Гэлен быстро прошел в библиотеку. Абби не сделала попытки отойти в сторону, и ему пришлось обойти ее, чтобы попасть в комнату. В библиотеке царил угнетающий полумрак, и Гэлен быстро раздвинул портьеры на окнах. Абби зажмурилась, отвернувшись от яркого солнечного света, хлынувшего в комнату.
– Майкл рассердится, если застанет тебя здесь, – тихо сказала она.
– Боже милостивый, Абби, посмотри на себя! – воскликул Гэлен.
Абби пожала плечами и медленно двинулась к мягкому креслу с таким видом, словно несла неподъемный груз. Небрежно уронила книгу на столик и в изнеможении опустилась в кресло, сжавшись в комок-
Охваченный тревогой, Гэлен спросил:
– Что он с тобой сделал?
Абби даже не взглянула на него, не пошевелилась. Внезапно разъярившись, Гэлен двумя шагами пересек комнату, схватил ее за локоть и заставил распрямиться. Абби не издала ни звука; ее глаза смотрели на него без всякого выражения.
– Что он сделал? Он тебя морит голодом? – крикнул Гэлен, ужаснувшись ее апатии.
Абби опустила глаза.
– Какое это имеет значение?
Гэлен склонился над ней. Взял за подбородок и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза. – Это имеет значение. Безжизненные фиалковые глаза Абби на мгновение блеснули, но тут же снова погасли. Растроганный и обеспокоенный ее отчаянием, Гэлен медленно выпрямился и запустил пальцы в волосы. Хуже всего было то, что это он довел ее до такого состояния. Его охватило чувство вины, которую он готов был искупить любой ценой.
– Черт побери, я не знаю, что он сделал, но ты не можешь так дальше жить! – Она не ответила, словно не слышала. – Никогда не считал тебя трусихой, Абби. Абби потупилась.
– Я не трусиха.
– Но ведешь себя, как трусиха. Он обвиняет тебя в немыслимых преступлениях, которых ты не совершала, А ты сидишь тут и терзаешь себя.
Абби поморщилась и с трудом поднялась с кресла, потом медленно, через силу, переместилась к окнам.
– А как, по-твоему, я должна себя вести? Притворяться, будто все обстоит так, как до твоего появления здесь? – спросила она, стоя к нему спиной. – Ты ни в чем не виновата и должна вести себя соответствующим образом, – резко ответил он. Абби напряглась.
– Что ты предлагаешь? Чтобы я надела лучший наряд и отправилась на прогулку в город, будто ничего особенного не произошло? – сердито спросила она.
– Именно это я и предлагаю, – с нажимом произнес Гэ-лен, его негодование против Майкла росло с каждой минутой. Абби бросила на него скептический взгляд.
– Ты, должно быть, сошел с ума.
– Я этого не допущу. Я не позволю тебя вот так запугивать! – хрипло произнес ГэлеН.
Захлебнувшись рыданиями, Абби больше не могла сдерживаться. Потоки слез лились из глаз, она снова сжалась в комок. Гэлен обнял ее. Прижал к груди. Рыдания сотрясали хрупкое тело Абби, она отчаянно цеплялась за лацканы его сюртука и рыдала так, что казалось, сердце ее сейчас разорвется. Гэлен все крепче сжимал ее в объятиях, словно хотел защитить, и никак не мог проглотить подступивший к горлу комок. Наконец рыдания ее стали стихать, а руки, цеплявшиеся за лацканы, разжались.
– Абби, малышка, – прошептал он. – Мне очень жаль. Поверь, я не хотел причинять тебе боль.
Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.
– Ты не причинил мне боли, Гэлен, это все отец. Зато теперь я узнала настоящую цену Майклу, – прошептала она. – Больше я не стану из-за него плакать. Хватит!
– Правильно, – поддержал ее Гэлен.
– Я правду говорю, Гэлен! Он даже слушать меня не стал, Тебя он совсем не знает, но сразу назвал негодяем! А меня обвинил во лжи. Неужели я не заслуживаю хоть какого-то уважения? – Она уткнулась в его шейный платок.
– Конечно, заслуживаешь, – с готовностью ответил он.
– Мне следовало оскорбиться! Я никогда ке давала ему повода усомниться во мне!
– Я знаю, малышка, – ответил Гэлен, радуясь, что в ней снова просыпается мужество.
Абби внезапно отпрянула от него и вытерла нос тыльной стороной ладошки.
– Почему я должна сидеть взаперти в этом Богом забытом доме? Я не сделала ничего дурного!
