В общем, она решила согласиться на его условия. Он сказал, что будет контролировать все ее покупки. Пусть контролирует. Она не очень-то придерживается моды и даже не представляет себе, что ей может понадобиться. Он хочет проверять ее расходы, она согласна, если так принято.
Он говорил, что хочет наследника. Ну, это вопрос более деликатный. Ей претила сама мысль о том, чтобы родить ему ребенка, в то время как он любит другую. Она предложит отложить это дело, по крайней мере, на год, тогда у него будет достаточно времени, чтобы закончить свои отношения с леди Давенпорт.
– Если же он пожелает, она уедет и не оглянется, пусть даже для нее это самый нежелательный шаг. Она старалась не прислушиваться к внутреннему голосу, который советовал ей не отказываться от того, кого она любит с самого детства.
Довольная собой и своей способностью строить разумные планы, Абби отправилась завтракать.
Она появилась в столовой с приветливой улыбкой в кремовом платье с узором из крохотных фиалок. Несмотря на ранний час, Абби чувствовала себя удивительно свежей. При виде сидящего за столом Майкла у нее слегка закружилась голова. В это утро он был особенно хорош, но Абби чувствовала, что у нее хватит сил противостоять его чарам.
– Доброе утро, Майкл! – весело поздоровалась Абби. – Могу ли я присоединиться к нам?
Он едва заметно кивнул, тайком рассматривая ее женственную фигурку, пока она усаживалась за стол. Когда она потянулась за сахарницей, ее груди натянули муслиновую ткань. И Майкл представил себе эти груди. Разумеется, не скрытые платьем. Вошел Джоунз и искренне обрадовался при виде Абби. Это было ему несвойственно, и Майкл удивился. – Доброе утро, леди Дарфилд! Принести вам, как обычно? – спросил Джоунз почти нараспев.
– Да, конечно. И передайте, пожалуйста, кухарке, что вчерашние пирожные пока что ее самое лучшее творение! Они просто божественны!
– Я передам кухарке ваш комплимент, мадам. Она обрадуется.
Майкл, прикрывшись газетой, еще больше удивился. С каких это пор кто-то осмеливается разговаривать с кухаркой в столь ранний час? И с каких это пор Джоунз произносит больше двух слов за раз?
Нарушая заведенные обычаи, Джоунз постучал пальцем по раскрытой газете Майкла с противоположной стороны.
– А вам что принести, милорд? – холодно спросил он. Майкл опустил газету.
– Овсянку.
– Овсянку, – недовольно повторил Джоунз и исчез за дверью.
Майкл нахмурился и снова спрятался за еженедельником. Он пытался игнорировать Абби. Пытался порицать Джоунза за то, что тот позволил ей себя очаровать. Старался сделать вид, будто не ощущает волшебного аромата сирени, и не считать, сколько кусочков сахара Абби кладет и чашку. У него есть более важные дела, чем разговоры с ней. После бессонной ночи Майкл решил, что его неудовольствие частично вызвано собственными промахами. Абби не знала всех правил поведения в английском обществе, а он не потрудился объяснить их ей. Он предполагал, что некоторые поступки она совершила в отместку за его отъезд. Самым логичным было бы поговорить с ней и строго предупредить, чтобы впредь вела себя прилично. Он великодушно решил отложить на время ее удушение и почувствовал себя при этом образцом милосердия.
– Не больше двух, Абби. Пять кусочков слишком много, – услышал он собственный голос и очень удивился. Наступило молчание. По мнению Майкла, оно предвещало грозу, и он на всякий случай спрятался за газетой.
Но Абби вдруг начала тихонько напевать,
Майкл опустил газету и взглянул на девушку. Она улыбалась. Черт бы побрал эту ее улыбку! Он снова углубился в газету и сидел неподвижно, ни слова не понимая из того, что читает, гадая, что сейчас делает Абби.
– Майкл? Ее звонкий голосок заставил его вздрогнуть. Майкл чуть-чуть опустил газету. Он готов был поклясться, судя по искоркам в ее глазах, что она потешается над ним. Черт возьми, с таким лукавым выражением на лице она еще прекраснее!
– Полагаю, ваши дела в порядке? – И не дождавшись ответа, Абби продолжила: – В последние дни пришло довольно много писем. Если хотите, я с удовольствием отвечу на те, которые вы мне доверите.
