— Обещаешь?
— Да, обещаю. А теперь спи.
Пружины еле слышно застонали — это Жюли повернулась на бок. Спустя несколько минут глубокое, ровное дыхание подсказало ему, что девушка и впрямь уснула.
Теперь глаза Адама привыкли к темноте, и вопреки здравому смыслу он приподнялся на локте и перебрался ближе к центру кровати.
Жюли мирно спала, подложив руку под щеку. Коса толщиной в ладонь упала на плечо и смутно темнела на фоне белоснежной простыни. Не в состоянии противиться искушению, Адам дотянулся и погладил пушистый кончик, стянутый светлой ленточкой.
Мягкие, шелковистые пряди… Ах, какие шелковистые! Ладонь его скользнула выше, за узкую полоску бархата, и сомкнулась. Мгновение — и он погрузился в чувственные мечты. Ему грезилось, как он расплетает пышную косу, перебирает в пальцах локоны… В крови вспыхнул пожар, однако Адам ощущал себя в полной безопасности, словно коса-талисман обладала властью уберечь от любого зла, даже скрытого в его собственной душе.
Минуты шли, и усталость брала свое. Так, удерживая в пальцах косу, он и уснул.
Жюли почувствовала, как натянулась коса. Она заворочалась, пытаясь ослабить натяжение, но тело, скованное дремотой, отказывалось слушаться. Зарывшись лицом в подушку, она пыталась нащупать в темноте конец косы. Когда ее пальцы встретили руку Адама, Жюли замерла: сначала от удовольствия, подаренного прикосновением, затем от негодования — как он посмел!
Сон окончательно пропал. Жюли потянула за косу — никакого результата!
— Адам…
Ответом ей было только ровное, сонное дыхание. Впрочем, она готова была поручиться, что злодей притворяется. Забавляясь и досадуя одновременно, Жюли повторила его имя.
— Отпусти-ка!
Ответа снова не последовало, и, недовольно фыркнув, девушка уступила. Трудно разразиться гневной тирадой, ежели борешься с подушкой и смехом одновременно!
Адам раскинулся на середине кровати, обмякшее тело словно сливалось с матрасом, юноша и впрямь крепко спал. Пододвинувшись ближе, чтобы коса свободно лежала между ними, Жюли приподнялась на локте, разглядывая спящего. Она отлично помнила тот день, когда впервые увидела своего пациента: он приходил в себя после наркоза…
Тогда лицо его казалось белее простыни, скулы заострились, у губ пролегли глубокие складки. Сейчас впечатление отчасти сгладилось: кости уже не выпирали сквозь кожу, а долгие прогулки в парке вернули румянец впалым щекам. Морщины, прочерченные болью, останутся с ним до могилы, но они уже не казались столь резкими.
Как много изменилось с того дня! А что осталось прежним? Задавая себе этот вопрос, Жюли заранее знала, что прошлое ушло безвозвратно. Кануло в никуда…
Утро только занималось, и Жюли не стала будить Адама. Она лишь накрыла ладонью его руку и принялась осторожно высвобождать волосы. Но, вместо того чтобы выпустить косу, Адам еще крепче сжал пальцы, словно дитя, не желающее расстаться с любимой игрушкой.
Жюли тихо рассмеялась. Отбросила у него со лба непокорную прядь, улеглась, положив ладонь под щеку, и стала ждать его пробуждения.
— Жюли…
Ее глаза распахнулись: Адам произнес ее имя. Ее имя! Она ему снится? А если так, почему он вдруг заметался и застонал? Словно ищет ее во сне и не может отыскать…
Не задумываясь о приличиях, Жюли пододвинулась ближе. Она знала одно: Адам страдает, нуждается в ней, а она может облегчить боль. Взъерошив пальцами золотистые пряди, Жюли прижалась к его щеке, принялась нашептывать на ухо ласковые, утешающие слова. Теплое дыхание чуть шевелило его волосы.
Тревожный сон угас, а с ним и беда. Прерывисто вздохнув, Адам снова погрузился в глубокий, без сновидений, сон.
Пальцы Жюли замерли. Теперь в помощи нуждалась она: ей так не хватало близости и тепла! Дать их мог только Адам, и никто другой.
Потоком нахлынули вопросы, неся с собою сомнения и смятение. Почему она ищет помощи у Адама? Неужели она настолько непостоянна, легкомысленна, бесстыдна? Жюли поспешно отодвинулась.
Адам просыпался, радуясь знакомому запаху вербены. Жюли… Не сознавая, что произнес ее имя вслух, он улыбнулся. Накануне вечером он заснул, вдыхая нежное благоухание. Нынче утром аромат ощущался сильнее, нежели ночью, так что голова шла кругом.
