Впрочем, к возможной кривизне своих ног Маргаритка относилась спокойно. Красота – не ее рабочий инструмент.
На пляже было яблоку негде упасть. Даже Лялечка – маленькая принцесса-затворница Лялечка, и то приехала вместе с мамой и своими неизменными няньками-приживалками. Они расположились под большим тентом, кем-то натянутым для них еще с самого утра. И вот теперь там, под этим экологически выверенным тентом, Ляля принимала воздушные ванны. А мамки-няньки за этим наблюдали. Маргаритка с удовольствием пообщалась бы с бедняжкой, той было явно скучно. Но не могла – товар ее продавался хорошо. Поэтому при первой же возможности Маргаритка командировала под тент Игорька, познакомила Лялину маму с московским курортником, велела Игорю развлекать замученного родней человека и убежала. Скоро к тенту, по Маргариткиной же наводке, потянулись торговцы сладкой ватой, малиной-черникой, фруктами и кукурузой – словом, всеми полезными продуктами. Няньки-приживалки попросили пива и креветок. Маменька только успевала расплачиваться. Активный отдых семьи был в разгаре.
Маргаритка брела с корзиной и улыбалась сама себе. Сейчас можно было даже не кричать «Покупайте папиросы, бравые матросы!». Ее «трубочки» вместе с остальными товарами и так расходились на «ура». Девочка смотрела на море – блестящее под солнцем нестерпимо ярко, весело и изо всех сил. Как будто это у него, у моря, был отпуск, который кончался, а потому нужно было изо всех сил постараться и отдыхать как можно активнее. Там, в морской дали, с визгом ссыпались с желтого «банана» люди, одетые в специальные непотопляемые жилетки. Вот они один за другим вновь взгромоздились на развлекательное надувное изделие, взревел мотор лодки – и она примчала их к берегу.
– Ну что, Маргаритка, прокатимся? – как всегда, неожиданно услышала она. И почему все знакомые – даже поросенок Слива, ухитряются подходить к ней неслышно и гаркать на ухо?
Маргаритка усмехнулась и обернулась – это Игорек к ней подошел.
– На «банане»-то?
– Ну, на той круглой штуковине. – Игорек махнул рукой в сторону «плюшки», которую осаждали отдыхающие.
Маргаритка прищурилась и посмотрела на «плюшку». Тарзан, гламур, мечты. Да бестолковые какие-то мечты-то. Не те…
– Игорь, слушай, а тебе что важнее: добрые дела или чтобы твои желания исполнялись? – спросила Маргаритка.
– И то, и другое, – тут же ответил Игорь.
– А тогда прокатись лучше с Лялечкой. Ее одну, или даже со мной, все равно не пустят. А с парнем, думаю, в самый раз.
Игорь улыбнулся.
– Это не потому, что я от тебя отмазываюсь, – улыбнулась и Маргаритка. – Просто я-то свободный в принципе человек. Я еще накатаюсь. А Лялечка… сам понимаешь. Устрой человеку радость.
Игорь кивнул.
– Интересная ты девчонка. Мы, наверное, больше никогда не увидимся. Я потому что вряд ли сюда еще когда-нибудь приеду – родители все-таки устали от палаточного романтизма. Да и ты меня забудешь.
– Не забуду.
– Забудешь. И это нормально, правда. У тебя столько перед глазами курортников будет мелькать. – Игорь снял очки и вытер ладонью вспотевшее лицо. – А я тебя не забуду. Знаешь, почему? Потому что на тебя глядя… Да, и еще глядя на Федьку твоего, я понял, как это – вести себя достойно. Правда, уметь вести себя достойно – очень важно. Мало кто это умеет.
– Да ладно тебе… – хотела отмахнуться Маргаритка. Но тут же исправилась. – Спасибо, на самом деле. Спасибо.
К Маргаритке, вернее, к ее корзинке, подошли отягощенные избытком денег и веса дамочки, принялись выбирать сласти. И Игорь отошел от нее.
А через некоторое время появился возле «плюшечников». Мама Лялечки, сама Лялечка и молодая распаренная то ли родственница, то ли нянька топтались поблизости. С ахами-охами Лялечку нарядили в специальный жилет, усадили в надувное плавсредство и накрепко пристегнули – она слабо пискнула, когда мама самолично как можно туже, а значит, безопаснее, затянула на ней ремень. Игорек устроился рядом. Мотор лодки заревел, мама вскинула фотокамеру и принялась снимать опасный номер, совершаемый ненаглядной доченькой. И «плюшка» унеслась в море.
