— И не говори!.. — Варя судорожно вздохнула. — Мне уже никаких сюрпризов не хочется. И никакого богатства. Я даже стала бояться телефонных звонков. Вот недавно кто-то звонил, а я не сняла трубку. Показалось, еще немного, и я не выдержу. Неужели опять кто-то позвонит и скажет: мне надо с вами поговорить. И опять покажет расписку, от которой у меня глаза на лоб полезут!.. Ой, я забыла тебе сказать: один звонок уже был. Правда, что за ним кроется, я не знаю. Как и имени женщины.
— На этот раз позвонила женщина? Не Виктория ли Дмитриевна?
— Я тоже, кстати, о ней подумала.
— Ох, не нравится мне все это. Ты, Варюха, как хочешь, а я пойду с тобой.
— Но у нас встреча завтра, а ты будешь на работе.
— Ничего, я отпрошусь, — внешне беззаботно сказал Вадим, кажется, вслушиваясь в собственную речь.
— Что с тобой? — обеспокоилась Варвара.
— Я никогда прежде не отпрашивался с работы, — удивленно сказал он, будто собирался совершить нечто противоестественное.
— Ты очень дорожишь своей работой?
— В том-то и дело, что нет, но когда меня уволил Федоров…
— Какой Федоров? — спросила она, и Вадим понял, что просто так от нее не отмахнется. — Неужели тот самый… владелец нефтеперерабатывающего завода и бензоколонок?
И он стал нехотя рассказывать о стрельбе в ресторане.
— Значит, ты и в ресторан брал с собой пистолет?
— Конечно, нет! — возмутился он и остановился на полуслове. — Смех, да и только! Ведь это я не брал с собой оружие, а воспользовался этим обстоятельством совсем другой человек.
— Я ничего не понимаю, — жалобно проговорила Варя, и тогда он рассказал ей все.
Она задумалась, переваривая услышанное, и не находила в нем ничего такого, о чем можно было бы сокрушаться. В конце концов так она ему об этом и сказала.
Но он от ее слов пришел еще в большее возбуждение.
— Да как ты не понимаешь! Ведь получается, что я всю жизнь плыву по течению. Что-нибудь, к примеру, задумаю, начну делать — бац, не получилось! Я себя тут же успокаиваю: значит, не судьба…
Варя прыснула.
— У меня одна подруга тоже всегда так говорит.
— Погоди, не перебивай, — попросил Вадим. — Может, для женщины это и нормальная реакция, но мужчина… Он должен добиваться, идти вперед…
— Напролом, — подсказала она.
— Ты шутишь, а мне не до шуток.
— У нас учитель физкультуры в школе приговаривал: «Над кем смеетесь, над собой смеетесь!» Я сама такая.
Варя махнула рукой и тоже пригорюнилась.
— Что же, мы так и будем болтаться в проруби?
— Почему в проруби?
— Ну, так говорят о некоей легкой субстанции, которая в проруби болтается.
— А-а-а…
— Что же делать? Вот я уже собралась переходить на другой уровень жизни, а не тут-то было.
— Значит, это не твое.
— В каком смысле?
— Ну, не то, что тебе принадлежит. Не то, чего бы ты добилась своим трудом.
— Я — женщина. Когда про женщину говорят, что она сама всего добилась, это означает, что рядом с ней просто не было достойного, надежного мужчины.
— То есть себя в жизни ты представляешь именно так: сидеть и ждать, пока не появится тот, кто тебе все обеспечит?
— Нет, ты меня не понял, — нахмурилась Варя. — Мне тоже не мешает пошевелить лапками, потрепыхаться. Я ведь хороший компьютерщик. Я могла бы найти работу куда лучше оплачиваемую. Я уже стала даже поворачиваться…
— Как это?
— Ну, думать о том, чтобы работу поискать. Но тут мне показалось, что на меня упали деньги…
— Не столько упали, сколько напали, — улыбнулся Вадим.
— Вот именно. Как пришли, так и ушли, хотя иметь дачу с бассейном, наверное, очень даже неплохо.
— Ты думаешь, мы на нее не заработаем, если захотим?
— Мы, ты сказал — мы? — спросила Варя.
— Увлекся, — нарочито потупился Вадим, но взглянул на нее исподлобья. — А ты была бы против?
— Давай подождем хотя бы сорок дней, — пролепетала она, а сама уже потянулась к нему, даже не отдавая себе в том отчета.
В это время раздался звонок в дверь. Варя пошла открывать.
— В глазок посмотри! — крикнул ей вслед Вадим.
Варя посмотрела. У двери стояла ее свекровь, мать покойного мужа. Не открыть было нельзя, а открыть… Она на цыпочках вернулась в комнату, лихорадочно стала одеваться, а между тем зашептала на ухо Вадиму:
