Вадим прежде всегда был человеком очень спокойным, которого трудно было вывести из себя и тем более невозможно заставить суетиться… Дожил! Женщина подозревает его в суетливости.
Как бы то ни было, они посидели в кафе еще целых полчаса. И это ощущение расслабленности не было неприятным никому из них.
Машину Вадим уже привычно поставил рядом с другими, напротив подъезда Варвары. И поднимался на третий этаж тоже привычно. Даже у двери взял из ее рук ключи и сам открыл квартиру.
— Как ты насчет грибного супчика? — как бы между прочим спросила Варя.
— Грибной — из пакета?
— Вот еще, из пакета, обижаешь! — фыркнула она. — Из грибов, которые я сама насушила летом.
— А где ты сушишь их, в смысле — и грибы, и травы.
— На чердаке в родительском доме. Папа в свое время сделал несколько более высокий чердак и с противоположной стороны — небольшую дверь на маленький балкончик, похожий на смотровую площадку. Вся поверхность чердака отдана мне и моему увлечению, за исключением небольшой дорожки из пары досок, которая и ведет на балкон. Мы все любим порой стоять на нем и смотреть на горы.
— Твои родители живут в предгорье?
— Можно сказать и так, хотя до гор еще километров десять нужно добираться. Ну да это лирика. Странно, что Бориса никакие виды природы обычно не интересовали. Речка его устраивала только та, где можно плавать, а иначе что это за река? Горы — те, с которых можно кататься на лыжах или подниматься на подъемнике. Просто бродить по ним глупо, а любоваться? Что в этих зеленых холмиках красивого!
Она произнесла это пренебрежительным тоном, явно копируя. И надо сказать, в голосе молодой женщины не прозвучало тоски или ностальгии.
— Борис хорошо катался на лыжах? — Вадим попытался отвлечь ее от не слишком приятных воспоминаний.
— Вообще не умел кататься.
— Тогда почему же…
— Он воспринимал природу — собственно, и людей тоже — только с точки зрения утилитарности. Как можно ею — или ими — пользоваться. Конкретно. Практически. А не просто так стоять и смотреть.
— Понятно. Есть ведь и такие люди, у которых нет чувства юмора, — для чего-то сообщил Вадим. На самом деле ему вовсе не хотелось участвовать в дискуссии на тему — каков был при жизни Борис Будилин. — Наверное, и природой не все могут просто любоваться.
Варя пошла в кухню, поставила на газ кастрюльку с супом, а потом вернулась в гостиную и достала документы на дачу. Развернула план.
— Давай будем смотреть его лежа, — предложила она, — вот на этом паласе…
Лежа? Он подумал было, что ослышался.
— Ты не думай, я его все время чищу, — торопливо сказала Варя, уловив удивление в его глазах. Еще подумает бог знает что! И добавила на всякий случай: — Почему-то мне всегда лежа лучше думается. Я даже к экзаменам готовилась вот так же лежа.
С объяснением получилось еще хуже. Лежать она, видите ли, привыкла! Варя окончательно смутилась и замолчала.
Но Вадим покорно улегся на живот, как и она, и стал рассматривать чертеж.
— Ну что я говорил! — через несколько минут вскричал он. — Вот он родименький, вот он глубокенький!
— О чем ты?
— О подвале, конечно! Видишь, он под всем домом. Здесь, надо понимать, сауна, Здесь — бильярдная, а остальное пространство чем занято?
— Чем? — жадно поинтересовалась Варя.
— Вот это нам с тобой и предстоит выяснить… Минуточку, судя по чертежу, ведут в него две лестницы: одна — недалеко от парадного входа, а другая… Мало у нас было времени на разведку. Если и вправду время от времени к даче подъезжают машины и чего-то грузят, то, возможно, как раз возле вот этого дальнего входа. То есть нам не просто нужно проникнуть во двор, а и выяснить, не закрыта ли такая удобная дверь на замок? Увы, как и на чертеже указано, с участка тети Лизы эту дверь как раз и не видно.
— Тогда нам надо достать машину с люлькой, — сказала Варвара.
— Что, машину? А как ты это себе представляешь?
— Найти такую машину и заплатить водителю, скажем, за час.
— И как мы объясним свой интерес?
— А никак. Дадим ему в зубы деньги, и пусть не задает вопросов!
— Тогда, думаю, он решит, что мы замыслили нечто противозаконное, и заломит такую цену, что будь здоров!
