- Может, и придется вас обучить манерам более любезным, - произнес Тарн, глядя ему в глаза.
Араэль язвительно усмехнулся.
- Извинись перед дамой немедля, деревенщина, - сурово сказал Тарн.
Араэль изменился в лице от оскорбления и резко ответил:
- Не намерен извиняться перед каждой содержанкой.
К счастью, в магазине была охрана - когда Тарн дал Араэлю пощечину, тот выхватил шпагу, но его схватили за руки.
-Мы встретимся с вами, - в ярости сказал Араэль, вырываясь и отступая к двери.
-Завтра утром, в семь часов. На шпагах. В Лейрнском лесу, - кивнул Тарн.
Когда Араэль наконец вышел, точнее, почти выбежал, Тарн поднялся наверх, где происходили примерки - на первом был магазин готового платья.
-Что же будет? Поединок? Завтра? - тревожно спрашивала Аиллим.
-Да. Не думай об этом.
Тарн повернулся к хозяйке магазина:
- Никому ни слова о том, что случилось. Лучше вам совсем позабыть, что мы у вас были.
Та закивала:
-Нет, что вы, Ваше Сиятельство, как можно, как можно, я буду молчать, слуги тоже.
...Дуэли формально были запрещены еще в правление дяди Марии и за них полагались арест или ссылка (в зависимости от исхода поединка). Тем не менее, поединщики всегда находили время, место, и главное, повод для поединков. Лейрнский лес был самым популярным местом дуэлей. В лесу было несколько удобных опушек, сам лес начинался за городом, и, проезжая мимо бедных, с покосившимися домишками деревушек, дуэлянты могли надеяться, что едва ли кто-то их выдаст.
Поединщики приехали к месту дуэли в каретах. Тарн спрыгнул с подножки на землю, эльф (хотя он не был чистокровным, но, коль скоро он себя сам ощущал именно эльфом, то будем называть его так), оглядываясь по сторонам, тоже слез с подножки. Секунданты, не теряя времени, принялись обсуждать условия дуэли, где встать поединщикам и кто даст сигнал к началу. Тарн прошелся по опушке, на окраине которой остановились кареты. Небо было затянуто легкой серой дымкой, утренний холод заставлял плотнее запахнуть плащ. Носки сапог были влажные от росы. Тарн глубоко вдохнул хвойный, влажный запах леса. Как безлюдно и тихо... Он прошелся взад-вперед, приминая траву, задел ногой блекло-лиловый колокольчик, качнувшийся так робко, словно он говорил : "Я так мал перед этим огромным миром и недолговечен...как и ты...как и ты..."
Услышав призыв секундантов: "Господа, к барьеру!" - он сбросил плащ и кинул его на развилку между двух сросшихся гигантских высоченных сосен. Потом неторопливо прошел к месту поединка, вдавив в траву одинокий колокольчик. Он не смотрел в лицо сопернику - зачем ему знать мысли и настроение того, с кем он будет драться? Араэль смотрел с ехидством, без всякого страха. Он был великолепным фехтовальщиком и сейчас мог быть совершенно спокоен. Тарн, идя последние несколько шагов к барьеру, отбросил все не относящиеся к поединку мысли - он не чувствовал ни прохлады раннего утра, ни тревоги за исход дуэли, не думал ни об Аиллим, ни о службе. Он уже почти сам забыл, но пятнадцать лет назад...
В зале для фехтования в замке отца Тарна учитель фехтования, прервав поединок, отступил на шаг назад, снял маску и опустил шпагу.
-Что с тобой? - неодобрительно спросил он. - Вижу, ты расстроен.
Тарн тоже снял маску, кстати, недавно лишь вошедшую в жизнь фехтовальщиков - до того они обучались с тем же риском, с каким и дрались на поединках. Он действительно был огорчен и зол. Отец обещал ему на день рождения лошадь - настоящую, породистую. До этого мальчик ездил только на пони. Но герцогу пришлось задержаться в столице на неделю, к празднику он не приехал, хотя и прислал множество подарков и витиеватое письмо с поздравлениями. И о лошади в нем не было ни слова.
-Да, немного. Мне...
-Это неважно. У тебя может случиться беда, или напротив, нечто весьма приятное, но ты не должен об этом думать. Когда ты выходишь к барьеру, за те несколько шагов, до того, как ты и твой неприятель отсалютуете друг другу клинками, ты должен позабыть все, что было, что есть на душе, и ты не должен видеть ничего, кроме своей руки и шпаги и своего неприятеля. Ты должен чувствовать только шпагу и то, что ты - продолжение своего оружия. Если у тебя останется до поединка хотя бы одна сторонняя мысль, ты уже проигрываешь. Если тобой владеет гнев, жажда справедливости или мести - ты наполовину проиграл. Мир перестает существовать после того, как ты выхватил шпагу. Или лучше проси пощады сразу у своего врага.
