Однажды они чуть было не попали под дождь и спрятались в первом попавшемся подъезде. Оказалось, они забрели в библиотеку, и Урудан предложил было быстро перебежать дорогу до "Быстроежки". "А на выставку сходите, завтра уже закроется",- доброжелательно предложила им гардеробщица, что-то вязавшая большими деревянными спицами. "Какая выставка?" - заинтересовался Уруздан. "Зантин, картины из фондов",- ответила та. В ее голосе звучали гордость и удовлетворение, как будто она говорила о своей собственной выставке. Впрочем, наверно, здесь не так много бывает посетителей, и выставка для библиотеки и правда немалое событие. А может, ей просто уютно было тут, в тепле, в полутьме раздевалки, с вязанием, под шум и плеск веселого весеннего ливня...
Тириэль согласно кивнула, и они поднялись по широкой лестнице с потертой ковровой дорожкой на второй этаж. Оба, как оказалось, знали этого художника. Когда-то, около ста лет назад, он перебрался из Зеленолесья в Аркайну. Некоторые его работы были в музеях Анларда и Фарлайна. И вот сейчас выставка из Аркайнских фондов...
Они не пожалели, что зашли на выставку. Пока где-то сверху, под крышей, стучал дождь, беспрерывно и монотонно, а по стеклу текли бесконечные ручьи. Они же в это время бродили по большому, ярко освещенному залу, рассматривая странные картины, то загадочные, то забавные. Тириэль никогда не могла понять, изображает ли художник ту зеленолесскую реальность, которую знает только он, или это художественный прием. Она подошла к картине, где были изображены две невысокие пожилые женщины, ну даже лучше сказать как есть - бабы-яги, метлы стоят, прислоненные к широкому дубу с потрескавшейся корой, у ног - корзины с продуктами, а две кумушки (так и называлась картина) всплескивая руками, что-то обсуждают. Это что - сатира на местные нравы или просто бытовая зарисовка? Тириэль недоуменно покачала головой и начала рассматривать следующую картину.
Низенький домик, окно, выкрашенное белой краской, на широком подоконнике лежит толстый котище, рыжий, полосатый, глаза зеленые, хвост как труба. Одной толстой лапой голову подпирает, в другой - цветочек с разноцветными крупными лепестками. Вообще, котов Зантин любил рисовать. Все разных цветов, но всегда толстые, гладкие, и каждый своим делом занят - кто мастерит что-нибудь, кто траву косит. То, что действительно понравилось Тириэль в его работах - это богатство красок, нет - настоящая щедрость, расточительство!
"Осенняя ярмарка". Водяной, с травянисто-зелеными волосами и в кафтане болотного цвета продет серебристо-серую рыбешку, лешие в древесно-коричневых рубахах и в штанах с разноцветными заплатками торгуют орехами светло-каштанового цвета и сушеными грибами с темно-коричневыми шляпками. А россыпь ягод в плетеных корзинках у лесных старушек - рубиновая клубника, алая земляника, пурпурная малина, рыжеватый крыжовник... Немыслимые, удивительные цвета... Круглые баранки в длинных связках, пестрые яркие платки... Заметив, что дождь поутих, они перебежали дорогу до "Быстроежки" и посидели там еще полчаса, ожидая когда окончательно прекратится ливень и обсуждая выставку.
Тириэль не без труда, но все же добыла для Уруздана разрешение работать в самом архиве. Теперь он свободно бывал в ее зале, разбирал недавно поступившие рукописи и книги, на которые еще не завели даже карточек в читальном зале.
Однажды вечером Элр возмутился:
-Ты совсем не уделяешь мне времени!
-Прости...ты прав, - вздохнула Тириэль, ругая себя за то, что бросает ребенка одного. Ее мать говорила про таких "кукушка"... Нет, она такой не будет. Ее долг, прежде всего - это ребенок.
Следующим вечером она купила пирожных и пришла домой чуть пораньше, отпросившись с работы. Элр играл наверху на гвейре, оттуда доносились протяжные крики драконов и звон рыцарских мечей.
-Элр, привет! Я уже дома! - крикнула она.
-Ага, я сейчас!
Но звон мечей наверху не затихал. Тириэль вскипятила чай, порезала ветчину и достала пирожные.
-Элр!
-Ага, сейчас.
Тириэль рассердилась.
-В конце концов, я для кого пораньше пришла? И пирожных купила?
