— Лучше всех! — И Ирена выжала педаль газа до упора. Она попросила его привезти ее билет и вещи в аэропорт.
Эжен был на месте уже через полчаса, помог матери припарковать машину, на которой она упорно хотела въехать в запрещенную для парковки зону.
Эжен впервые за последнее время видел мать в таком состоянии. Непонятно было, то ли она пьяна, то ли до такой степени расстроена. В его почти стершихся воспоминаниях о детстве сохранились эпизоды, когда его отец напивался и бил мать, а потом Ирена напивалась и рыдала в подушку у его кроватки. Тогда у нее было такое же выражение лица, как сейчас, — как у затравленной собаки. Но все это было давно и неправда, а Ирена держала себя в руках и почти не притрагивалась к алкоголю все эти годы… На глаза молодого человека тоже навернулись слезы.
— Мамочка, ты можешь мне объяснить, что случилось? Я же всегда был твоим самым близким другом… — Эжен уже почти плакал.
Ирена остановилась, взяла сына за подбородок и долго, не мигая, глядела ему в глаза.
— Понимаешь, сын, никому и никогда нельзя отдавать того, что принадлежит тебе. И если кто-то пытается это у тебя отобрать, — глаза Ирены сузились, а в голосе зазвенели металлические нотки, — надо бороться до конца. Ты понимаешь?
Эжен покачал головой. Он по-прежнему ничего не понимал.
— Проконтролируй, как там все пройдет. Потом расскажешь. — Ирена попыталась уйти, но Эжен прижал ее к себе и не отпускал.
— Мама, тебе действительно нужно уезжать? Ведь ты столько лет ждала этого дня, дня твоего триумфа… Ты не будешь потом жалеть? — Но Ирена так взглянула на него, что он осекся.
— Не будь мямлей, ты же мой сын. А жалеть можно только о несделанном. О сделанном — нечего жалеть! — И Свенцицкая не очень уверенной походкой, покачиваясь на высоченных каблуках, медленно направилась в зону регистрации.
Дождавшись, пока самолет взлетит, и предчувствуя неладное, Эжен принялся набирать номер Вознесенского, чтобы тот хотя бы прислал за Иреной машину. Вообще-то Эжен недолюбливал Станислава и никогда сам ему не звонил, но сейчас случай был исключительный! Ругаясь про себя, он снова и снова нажимал кнопку автодозвона, но мобильный Станислава неизменно сообщал о том, что «абонент временно недоступен».
Глава 2
ПРОБЛЕМЫ С ПЕРЕВОДОМ
Апрель выдался у Станислава Вознесенского, президента инвестиционно-финансового холдинга «Фининвест», очень бурным.
— Наверно, звезды встали так, время камни собирать, — бурчал он про себя, рассматривая очередной, невесть откуда взявшийся проект, требовавший, как всегда, немедленной проработки и быстрого принятия решений. Все перспективные дела, находившиеся по разным причинам в отложенном и подвешенном состоянии в течение нескольких месяцев, именно сейчас пришли в движение, завертелись и требовали к себе постоянного внимания. Вдобавок ко всему, неожиданно получил развитие очень серьезный инвестиционный проект с англичанами, под который даже пришлось набирать специальный штат сотрудников… Люди Вознесенского только что не ночевали на работе. И их катастрофически не хватало. В таком авральном режиме ни «Фининвест», ни Станислав лично никогда не работали.
Основательно вымотавшись за день, он возвращался домой каждый день после полуночи, падал в постель, а утром, как зомби, вставал по будильнику ровно в девять утра, полчаса приходил в себя в душе — голова гудела как медный таз, и координация движений была явно нарушена, — потом выпивал большую чашку крепкого кофе. Уже в машине он просыпался окончательно, встряхивался и включался в нормальную рабочую жизнь, начиная день с череды телефонных разговоров.
Ему еще повезло, что был у него нормальный заместитель по всем вопросам, Андрей Петрин, которому он доверял как самому себе и которого даже слегка побаивался. Это был один из немногих людей, чье слово оказывало на Станислава почти магическое воздействие. Андрей умел говорить тоном, не допускающим возражений. Сероглазому, надменному Петрину, волосы которого всегда были гладко зачесаны, чтобы скрыть раннюю лысину, было всего тридцать лет, но изворотлив и хитер он был невероятно. Ему удавалось на ходу придумывать такие обходные финансовые схемы, что Станислав только руками разводил.
