Лунные качели - страница 13

— Они спали под тополем, — сказал другой голос.

— Ах негодники! Что же они со мной делают! Не думала, что они так срастутся с этим деревом — хоть вместе руби! — Тётя Пелагея кричала и сердилась, но чувствовалось, что её радует поступок ребят. — Обоих привели-то?

— Куда ж они денутся…

Свет электрического фонарика, словно по воздуху, проплыл по двору и исчез. Тётя Пелагея с сыновьями вошла в дом.

— Ну что? — послышался голос бабушки Като.

— Сегодня дерево не тронут, — сказал Джумбер, — а завтра — не знаю. Мама, разбуди нас пораньше.

— Да уж светает, сынок, ты и поспать не успеешь!

— Ничего, разбуди пораньше… Не то срубят его.

— Дато спит? — спросил Вахтанг.

— Спит, наверно.

— Его счастье… Попался бы он мне, я бы его в лепёшку превратил!..

У Дато перехватило дыхание. «А что? Заслужил ведь…» — подумал он.

— Не трогай его, сынок. Он ещё маленький, многого не понимает.

— Ничего себе маленький! Во второй класс перешёл! Во втором классе я колхозную скотину пас!

Постепенно голоса в соседней комнате затихли, всё смолкло, и до Дато донёсся храп бабушки Като.

В эту ночь Дато приснился удивительный сон. Огромная, зубастая пила пилила тополь, тополь медленно поддавался, скрипел и с шумом валился на землю… Подбежал Дато к упавшему дереву и замер: оказывается, это вовсе не тополь, а дедушка Амбако! Ветви — руки его, а листья — борода… Вдруг рядом приземлился пылающий самолёт, из самолёта вышел сын дедушки Амбако; он жестом прогнал Дато, а сам подошёл к срубленному дереву и встал на пень, оставшийся от тополя… Он поднял руки и вдруг превратился в дерево. И снова шелестел листвою тополь… Дато запрыгал от радости и помахал рукой тополю-лётчику.

Когда Дато проснулся, комната была слабо освещена бледным, голубоватым рассветом. В соседней комнате было тихо. Все спали. Слышался храп бабушки Като.

Дато приподнялся с подушки и выглянул в окно. Цабла и Нахшира лежали в траве на дворе и мерно пережёвывали жвачку. На просёлочной дороге не было ни души. Дато неслышно оделся и, чтобы не разбудить Лию скрипом дверей, вылез через окно. Пригибаясь и неизвестно от кого прячась, он пробежал по двору, прошмыгнул через плетень и исчез в лесу, разросшемуся на взгорье.

В это утро Арчил спозаранку отправился на стройку. Всю ночь мысли о тополе, который предстояло срубить, не давали ему покоя. Вроде бы дело несложное. В первое время оно и казалось Арчилу несложным: «Тополь мешает дороге — значит, его нужно срубить. Конечно, многим он дорог, как память о юноше, погибшем на войне, но дорога остаётся дорогой». До вчерашнего дня Арчил рассуждал именно так. Но когда ему передали, что старик Амбако слёг, что Джумбер и Вахтанг поочерёдно дежурили на дереве и что Пелагея и Барнаба вели себя довольно двусмысленно, Арчил понял, что, срубив тополь, он глубоко обидит всех жителей Мзети. Вчера вечером к нему пришли председатель колхоза с председателем сельсовета. Они просили всё о том же: не рубить тополь. «Мы вместе росли, вместе учились с сыном Амбако, — говорили они. — Да и старик не вынесет этого… Мы готовы поднять всё село и помочь вам. Ну, удлинится дорога на сорок — пятьдесят метров… Нам кажется, в этом нет ничего страшного. Зато останется тополь и, главное, старик будет жить…»

Арчил и раньше думал о том, что пригорок можно обогнуть. Но это потребовало бы новых затрат, а на лишнюю трату средств он не имел права. Когда же председатель сельсовета и председатель колхоза пообещали ему помощь всего села, он перестал колебаться и написал письмо начальнику строительства Ингургэса, в котором подробно рассказал историю тополя, рассказал о стремлении сельчан сохранить это дерево и о том, что они вызвались помочь строителям. Он писал, что профиль дороги почти не изменится и стройка не затратит на эти работы ни копейки. Он просил начальника приехать и самому убедиться во всём.

Письмо он отправил сразу же вечером, с попутной машиной.

«Если начальник приедет, то приедет с утра», — думал Арчил. Поэтому он и вышел так рано на работу.

Поравнявшись с тополем, Арчил услышал какой-то шум. Он раздвинул ветви орешника и увидел, что под тополем бегает, суетится Дато. Хочет, видно, взобраться на дерево, но городскому мальчику, толстенькому и неуклюжему, это не под силу. А как ему хочется взобраться! Ох как хочется!.. Он карабкается, пыхтит, обдирает коленки и грудь, подступает к гладкому стволу то с одной стороны, то с другой, но никак, никак не может влезть наверх! Он уже устал, запыхался, но не отступает. Ещё вчера Дато остался на стройке только для того, чтобы увидеть, как срубят тополь. Он «изменил» своим двоюродным братьям и не в пример им, когда они упрашивали Арчила не рубить дерево, вёл себя очень спокойно. А сейчас…