Алексей Васильевич насмешливо и даже пренебрежительно стал обводить взглядом лица властных и неординарных людей, находящихся в кабинете. В душе ученого звучала величественная музыка гордыни, но неожиданно он вздрогнул, столкнувшись взглядом со Стефаном Искрой, и ощутил себя слабым, никчемным и маленьким. «В чем дело, что случилось? — заметалась в нем пугливая мысль. — Я же его фактически создал и, видит Бог, совсем не таким». Он почувствовал себя ущемленным и несчастным, ибо привык доверять своему собственному чувству, а оно ему говорило, что перед Стефаном Искрой его интеллект почти ничто.
2
Отдел модификаций, несмотря на иронию Баса Петровича, на деле сумел стать основным отделом ФСБ России. Все остальные структуры, официальные и не очень, работали на него.
— ОМ, — сразу же после удачной демонстрации достижений отдела сказал Волхв Тарасу Веточкину и Стефану Искре, — должен работать так, как будто это Соединенные Штаты Америки.
Нельзя сказать, что руководитель ОМа и его начальник отдела кадров удивились словам директора ФСБ, но Тарас Веточкин на всякий случай поинтересовался:
— Вы имеете в виду размер нашей зарплаты в долларах или запрещаете брать на службу курящих и уступающих места женщинам в метро мужчин?
— Разве в Москве есть и такие подонки? — удивился последнему Волхв и, отключив правительственную связь, чтобы не мешала беседе, продолжил: — Соединенные Штаты — государство, действующее в стиле вампир, оно высасывает со всего мира идеи, жизнь, душу, пророчества, нефть, полезные ископаемые и делает из этого кофе без кофеина, сахар без сахара, женщин с силиконовыми грудями и мужчин, мечтающих превратиться в женщин. Я уже не говорю о том, что они собираются лететь на Юпитер, проводить модификационные опыты по геноконструированию нового человека-киборга и забодали весь мир своими долларами. Флаг им в руки, одним словом, молодцы, — похвалил Волхв Америку. — Но Россия на всякий случай должна иметь что-то наподобие маленьких тисков, чтобы при надобности и по-приятельски, — уточнил глава ФСБ, — можно было зажать в них американцев. А то…
Тут на столе Волхва мелодично затренькал городской телефон. Так как по городскому телефону могла звонить только жена, он взял трубку и дипломатично спросил:
— Это кто?
— Я, — ответил ему гулкий, словно космическое эхо, голос, — Бог. — И сразу же в трубке раздались обычные земные гудки.
— В общем, — Волхв положил трубку и завершил инструктаж, — вы должны действовать как США, но эффективнее. Самые умные люди, глобальные открытия, выгодные тайны, продуктивные идеи и хорошие деньги для их претворения в жизнь должны стекаться в наш ОМ.
— И деньги, конечно же, не бюджетные? — решил уточнить Веточкин, хотя знал ответ.
— Конечно, нет, — строго посмотрел на него Волхв. — Я же сказал, все как в США, то бишь в ЦРУ. — И он широко улыбнулся, давая понять, что разговор окончен.
3
Оставшись в кабинете один, Волхв согнал с лица улыбку и с возмущением взглянул на телефон. В кабинет заглянула секретарша.
— Михаил Григорьевич, к вам из ГРУ, космонавты.
— Давайте. — Волхв щелкнул тумблером, переключаясь на кодированную связь «Миус».
— Михаил, — услышал он низкий настороженный голос начальника службы космической разведки, своего старинного приятеля полковника Грюнвальда. — У меня к тебе нетелефонный разговор.
— Да ладно тебе, — успокоил его Волхв, — вполне телефонный. Ты же не из иностранного посольства звонишь?
— Ну ты скажешь, — перепугался Грюнвальд. — Я на «Миусе».
— Тогда говори.
— Слушай, — настороженно прокашлялся полковник, — тебе по игрушке звонили?
Игрушкой назывался телефон, «подключенный» к миру лучом «Ольга».
— Звонили, — ответил Волхв, — угрожали, и весьма авторитетно.
— Слушай, штатовский «Полет эльфа» еще вчера сверзился с орбиты, что-то там у них замкнуло, и ляпнулся в Австралии, а наша «Ольга» ушла в свободный полет, мы ведь не отключали ретрансляторный универстикс.
— Ну, — насторожился Волхв, — дальше.
— Ты же знаешь, я обязан игрушку слушать во время соединения.
— Ну, — поторопил его Волхв, — дальше.
— Так вот, — прокашлявшись, осторожно сообщил ему Грюнвальд. — Звонить тебе мог только он.
