– Да тут осталось две страницы.
Тунань погасил окурок, вдавив его в хрустальную пепельницу, и нетерпеливо поторопил брата:
– Говорят тебе – спать, значит иди спать.
Тубэй лег в постель. Засыпая, он принял позу точь-в-точь как лежащая на воде Юхуань. Он вспомнил, что, пока они были в бассейне, Юхуань улыбнулась ему целых три раза. Как раз столько, сколько понадобилось служанке Цюсян, чтобы сразить Тан Боху [12] . Три улыбки – какая прекрасная, чудесная история. Китайская история – удивительная вещь: в официальных биографиях люди не похожи на людей, они выглядят все как на подбор одинаково напыщенно, с одними и теми же классовыми лицами. Другое дело – частные исторические записки, в которых что люди, что духи описаны настолько живо и реалистично, что можно даже почувствовать запах изо рта или из подмышек. В этом смысле неофициальный образ Тан Боху по сравнению с официальным образом Тан Иня, получился намного приятнее и правдивее. Об этом свидетельствует и стихотворение:
Мне не подняться на корабль сына Неба,
Мне не увидеть сновидений из Чанъаня,
Удел мой – хижина в окрестностях Сучжоу,
Где мэйхуа цветы весь воздух наполняют.
Эти строки Тан Боху написал в тот вечер, когда познакомился с Цюсян. По сравнению с танскими стихами и сунской рифмованной прозой они вызывают гораздо большее блаженство и душевный отклик. Тан Инь такого бы не написал. Как будто Тан Боху и Тан Инь были не одним человеком, а его разными сторонами, точно так же, как Тунань и Тубэй, объединенные в одно целое.
Тубэй заснул. В его сновидение просочилась вода из бассейна, она естественно и свободно заполнила все пространство, раскачивая изумрудные волны и отбрасывая блики. В воде распростерлось тело Юхуань, в этой жидкой среде оно скользило и бодро покачивалось. Подобно сновидению, вода всецело захватила Тубэя. Устремившись вниз, она всколыхнула его самые сокровенные желания. Вдруг тело Юхуань превратилось в креветку, сплошь прозрачную, отливающую перламутровым блеском. Вдоль ее брюшка ритмично проскользнули зубы, спинка выгнулась, и панцирь с треском лопнул. Она выгнулась еще раз, и снова послышался треск. Тубэй проснулся. Он снова утратил над собой контроль. Открыв глаза, он глянул вниз. Его естество насытилось и удовлетворилось. Водная стихия превратилась в полупрозрачную сверкающую жидкость, которая взбунтовалась и выплеснулась наружу, покинув тело Тубэя.
Тубэй печально слез с кровати, старший брат все еще сидел на полу в гостиной. На экране как раз выскочила красная надпись: «Поднажми».
2
Тубэй купил темные очки и теперь в полном одиночестве лежал в бассейне. Погода стояла ясная, на всем небе ни облачка. Но очки преобразили небесное пространство, и теперь казалось, что оно источало запах китайского целебного отвара. Высоко над головой у самой кромки неба показался самолет, он скорее напоминал маленькую светящуюся точку, которая практически не двигалась. Из-за огромного расстояния самолет полз в полной тишине, дистанция преобразила пространство, парализовав безбрежную ширь и сделав ее совершенно безучастной к чему бы то ни было. Самолет тащил за собой длиннющий, в полнеба, молочно-белый хвост. Этот громоздкий хвостище, похоже, уже утомил бессильно обвисшие небеса, их величественный вид испарился, не в силах противостоять самолетным газам.
Но случайностей в жизни не бывает. Наши чаяния определяют порядок бытия, в результате чего каждый человек становится звеном общей цепи, задавая свой ритм событиям. Юхуань пришла. Ее шаги находились на той же линии, куда падал взгляд лежащего в бассейне Тубэя. Она пришла. В одежде она не походила на себя, в полуобнаженном виде ее естество смотрелось куда лучше. Юхуань прыгнула в бассейн. Взглянув на нее, Тубэй тотчас отметил: «Прямо как рыба в воде».
Подключив и ноги, и руки, Юхуань поплыла брассом. Тубэй чувствовал себя уверенно, это было хорошим признаком. Храбрость помогает укрепить спокойствие коварного сердца. Проплывая мимо Тубэя, Юхуань вынырнула, на ее ресницах задержалось несколько капелек воды. Ничего не говоря, они какое-то время плыли вместе. Они находились бок о бок, будто лежали на одной кровати. Такого рода открытие Тубэй прочитал во взгляде Юхуань, это его неожиданно смутило, он даже заглотнул воды. Но Тубэй тут же успокоился, а мужское спокойствие зачастую предвещает, как будут развиваться события. Чтобы скрыть временное замешательство, Тубэй развернулся в другую сторону, и вода, словно пружинистая кровать, отозвалась своим бульканьем. Они молчали главным образом из-за того, что находились в воде. Каких только мыслей не таится под водой, но слышал ли хоть кто-нибудь, как говорит вода? Гуманисты любят горы, а философы – воду. Вода безмолвствует, и философы тоже. Между Тубэем и Юхуань находилась заполняющая все и вся водная стихия, она то отступала, то накатывалась с новой силой.
