Нашей службе известно почти все на свете, а я благодаря своей работе могу получить доступ ко всем данным, и потому я просто ненавижу, когда что-то остается неизвестным. Особенно ненавистно сознавать, что невозможно определить местонахождение людей. И все же больше всего в этом случае меня раздражало чувство вины. Нельзя было заниматься сексом с Энни, я должен был понимать, что здесь что-то неладно, и я не мог себе простить, что позволил событиям развиваться таким образом. Моей задачей было защищать ее, я был единственным, кто заботился о ее безопасности. Доверие рухнуло в тот миг, когда похоть взяла верх, и я не смог ее одернуть и вытащить из этой переделки. А потом еще и позволил убежать бог знает куда. Теперь Энни исчезла и, как я предполагаю, находится в плену у врагов.
Но она вернется. Не важно, чего мне это будет стоить, не важно, кто за это поплатится. С Энни все должно быть в порядке.
Я занялся организационными вопросами. Окна квартиры были светонепроницаемыми, а в окрестностях, хоть и пустынных на первый взгляд, имелось подкрепление, предназначенное для отражения первой атаки, что позволит обитателям квартиры продержаться до прибытия кавалерии из Херефорда. Именно сюда я планировал поместить Энни после того, как ее отыщу, так что надо проверить наличие медицинских средств, равно как и достаточно крепких замков. Незарегистрированные телефонные линии предоставляли полную свободу переговоров и передачи данных, так что я мог в любой момент отправлять и получать любую информацию с максимальной скоростью. У меня имелись карты, снимки, файлы и все остальное, что только доступно правительству Британии.
Чего у меня не было, так это идеи, что со всем этим делать. Мой мозг разрывался от ощущения вины, огорчения и беспокойства — что в обычных обстоятельствах мне совершенно несвойственно. Я сбросил костюм и нагим встал на середину комнаты, чтобы выполнить длинный комплекс упражнений тайцзи и очистить мысли. Времени ушло немало, но я постепенно приходил в себя. Пора перестать беспокоиться и переходить к активным действиям.
Я снова просмотрел всю информацию, пытаясь составить план. Но пришел к единственному выводу: это невозможно. Все девять женщин исчезли с лица земли одновременно.
Все девять женщин…
Все девять.
Я вернулся к столу, взял данные, касающиеся членов внешнего круга, и начал читать.
Дженнифер Сьюзан Макнейр — симпатичная женщина, успешный администратор рекламного агентства. Ей двадцать семь лет, родилась и выросла в Эксетере, получила степень бакалавра по маркетингу в Лондонском университете и вместе со своим приятелем сразу же отправилась в Бристоль. Несмотря на то что дружеские связи в нашем мире недолговечны, Джен неплохо устроилась и стала подниматься по служебной лестнице в своем агентстве, а к настоящему моменту уже ожидала назначения на должность руководителя отдела. Жизнь складывалась неплохо. Недавно она купила большую квартиру в одном из новых домов и стала встречаться с преуспевающим молодым адвокатом по имени Джастин Марк Уильямс (который, по-видимому, скрыл от нее свою склонность к публичным непристойностям, проявившуюся после того, как его команда регбистов обнажила ягодицы перед ректором оксфордского колледжа). Дженнифер уже подумывала завести себе кошку, ее сияющий новенький «БМВ» с откидным верхом занимал постоянное место на корпоративной стоянке, а свои покупки она оплачивала платиновой банковской картой. Дженнифер имела рост пять футов и пять дюймов, длинные темно-каштановые волосы и карие глаза. На свою фигурку с почти модельными параметрами она покупала одежду восьмого размера, а кожа потемнела от загара после недавнего отпуска в Португалии, где Дженнифер провела две недели, читая у бассейна отеля или гуляя по окрестностям. Ее ножки (длиной 31 дюйм по внутренней стороне) очень помогали, когда она флиртовала с молодыми людьми, представляясь студенткой, на работе она пользовалась популярностью и вела активную общественную жизнь. В ДНК Дженнифер имелся ген дальнозоркости, что означало очки для чтения вскоре после сорока лет. Она покупала себе еду в магазинах «Уайтроуз», одежду — в нескольких шикарных бутиках Лондона, а белье — у «Марка и Спенсера». В общине Просвещенных сестер она состояла три года и проявила к ней интерес вследствие своего увлечения языческими обрядами еще в университетские годы. Единственное, чего мы не знали, так это ее отношения к избранию Энни во внутренний круг вместо нее.
