Автор касается проблемы культа Баала и его супруги Ашеры, с которым, по его мнению, были связаны у евреев изваяния храмовых быков, держащих купальню во дворе Храма. Шестиконечные звёзды, связанные с культом Баала, также остались среди остальной символики, почитаемой в еврейской традиции. Такие звёзды украшали многие капища и храмы, разрушенные самим Иосией. Потолок храма в ливанском Баалбеке, посвящённого Баалу, до сих пор украшен шестиконечной звездой. Иосия не стал уничтожать изображение гексаграмм, — возможно, потому что технически это не представилось ему возможным ввиду их повсеместного присутствия. В конечном итоге был создан миф о том, что эта звезда как-то была связана с иудейским царём Давидом, которого Иосия считал своим вдохновителем и кому-то старался уподобиться. Это несмотря на то, что пророк Амос упрекает израильтян в использовании этой «языческой» звезды ещё во времена Исхода (Ам. 5:25–26). Хотя упрёк, как мы теперь понимаем, был вовсе неуместен: во время Исхода только египетские жрецы (левиты) придерживались самого «чистого» на ту пору монотеизма, а сами же израильтяне вполне могли носить с собой символы и атрибуты родной семитской религии.
В следующем разделе главы автор касается реформы царя Иосии, которая заключалась в объединении всей религиозной практики и культурного наследия ханаанских племён, но с поправкой на устранение всякого вольнодумства среди жрецов новой иудейской религии. Иосия мечтал о новом государстве, которое объединит всех его граждан одним мировоззрением, одним культом и даже одной историей, которую для этого придётся переписать. Для этого он очищает храмовый атонизм левитов от примеси ханаанских культов, которые к тому времени успели глубоко проникнуть в храмовое служение, но при этом получившуюся форму поклонения он воспринимает уже не как атонизм, а как новый религиозный культ собственного изобретения. Но самое главное, что инициировал Иосия для осуществления этого замысла — это создание нового и общего канона, который будет поставлен над всеми жителями Ханаана. Этот канон вначале утвердился во всём Иудейском Царстве, а лишь потом распространился и на соплеменников из бывшего Израильского Царства, завоёванного ассирийцами.
Спустя ровно век после того, как Езекия сокрушал идолов родной религии, в иудейском народе появляется новый пророк из Иерусалима, который проповедует народу обновление религии и отказ от идолов. Это — тот самый пророк Иезекииль, который якобы обнаружил в Храме своего родного города странных жрецов с египетскими манерами служения.
Это привело к конфликту, на сути которого автор подробно останавливается, а затем сообщает, что ранее уже «… небольшими группами уже предпринимались попытки построить новый храм вдали от Иерусалима и назначить в нём своих жрецов, не имевших прямой передачи от Аарона. Но такие группы, как правило, существовали недолго, а новички примыкали к ним крайне неохотно». Репутация Храма очень важна для иудеев. Несмотря на то, что часть храмового золота могла быть вынесена в качестве некого наказания за ложь, сам Храм по большей части оставался нетронутым. Реформа по созданию нового монотеистического культа, судя по всему, именно в тот период стала приводиться в исполнение на деле. Жрецам были выдвинуты некоторые условия, с которыми они согласились (возможно, под угрозой смерти). Поскольку целью реформы было полное слияние всех культовых практик, жрецам пришлось принять на себя исполнение и семитских религиозных законов (как, например, запрет бритья головы и бороды), а семиты переняли некоторые египетские обычаи храмовых жрецов (талит и тфилин). Кроме того, были узаконены браки между левитами и израильтянами. При этом жреческий сан всё равно передавался от отца-левита к сыну, рождённому от израильтянки. Иезекииль одобрил веру в солнечный аспект единого Божества (потому в девятой главе он ставил крест на головы людей), а священные тексты (гимн Атону, Притчи Соломона и другие свитки) остались на законных основаниях лишь после замены египетских имён на имя нового семитского создателя — Яхве.
