— Надо от дома подальше, — указал Антон. — Вроде не лезет наружу пока, но чёрт его знает!
Внутри дома что-то шуршало, с грохотом падало, шелестело. Дом дрогнул и сложился внутрь, медленно рассыпаясь по брёвнышкам. И всё. Люди долго стояли поодаль, пристально глядя на руины, но никакого инея уже не было.
— Вот чёрт! — потёр Антон затылок. — Что же это такое? Концы в воду? Как такое может быть?
— У меня уже сто таких вопросов записано, — отозвалось Катерина. — Народ, я домой хочу. А нам ещё вон с теми беседовать.
Едва они отошли подальше от дома — шагов на двадцать всего — как подбежали люди в форме МЧС. Чуть дальше, на одном из севших вертолётов, виднелся красный крест.
— Кавалерия, — усмехнулся Антон, снимая рюкзак. — Очень вовремя.
* * *
— Конец августа?! — ужаснулась Евгения, а следом за ней — остальные. — Мама дорогая! Мы тут полтора месяца просидели?? Но ведь…
Она была бы и рада проверить, но планшет не включался, батарея села, а телефон показывал первое января будущего года. Телефоны остальных показывали другие даты, и тоже из не очень далёкого будущего. Кто во что горазд.
Удивительно, но их очень быстро оставили в покое и спасатели, и полиция. Отмывали в возведённой неподалёку от деревни палатке, изучали разными приборами и их, и рюкзаки, но ничего не нашли, и даже показания почему-то брать не стали. Впрочем, едва четверо вышли из палатки и направились к своему автомобилю, стало ясно, почему.
— Майор Колосов, — рослый мужчина лет сорока, с квадратным лицом и начавшей седеть шевелюрой, предъявил свой документ. — Нужно поговорить. Лучше прямо сейчас.
— ФСБ, — покачал головой Антон. — С ума сойти. Ну да, разумеется. Мы арестованы?
Колосов рассмеялся и покачал головой.
— Ну, если вы признаетесь, что это вы тут всё устроили — возможно. Нет, нам нужен ваш рассказ. Насколько я понимаю, вы — единственные живые очевидцы. Есть погибшие, и нам нужно описание того, что тут случилось.
— Да-да, — отозвалась Евгения неприязненно. — А потом вы нас в дурку, навечно. Или куда у вас сейчас психов отправляют.
Колосов рассмеялся повторно.
— Вам досталось, я вижу. Обещаю, что отсюда вы поедете, куда захотите, если только не признаетесь в убийстве. Идёмте вон в ту палатку.
* * *
Колосов внимательно слушал, практически не задавая вопросов типа «вы уверены, что на самом деле это видели», а лишь уточняя детали. Когда Евгения упомянула о видеозаписи на телефон, Колосов оживился.
— У вас сохранились записи?
Евгения, не успев обдумать толком последствий, кивнула и положила телефон на стол.
— Кто-нибудь из вас ещё вёл записи?
Отрицать было бесполезно: сами проговорились во время путаного рассказа, а Колосов, как выяснилось, превосходно всё запоминал с первого раза.
— Я понимаю, больше мы своих телефонов и этих записей не увидим, — поджала губы Евгения, заметив, как Колосов складывает всё это в портфель. — И что теперь?
— Вы получите новые телефоны, и я прослежу, чтобы все личные данные на них были восстановлены. Что касается видео… Я надеюсь, вы понимаете, почему не стоит их выкладывать в открытый доступ. Да, а где то, что вы называли термосом?
— Там же, где и умывальник, — хмуро пояснила Евгения. — Когда мы оттуда выбегали, я его выронила.
Колосов покивал и развёл руками: «Нет, так нет». На столе перед ним лежала та самая мохнатая штуковина-светильник в пластиковом пакете, а в портфеле все мобильные инструменты геологов. «Вот и всё, — подумала Катерина, — всё отобрали. Теперь только то, что успели запомнить».
— А где баба Нюра? Вы нашли её? — поинтересовалась Евгения, когда Колосов, извинившись, начал делать пометки в блокноте. В настоящем блокноте настоящим карандашом.
— Тело обнаружили там, где вы и описали. Следов насильственной смерти нет — это всё, что я пока могу сказать.
— А Семён? То, что в тракторе?
— Трактора нет. — Колосов откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Евгении. — Как вы описывали — серый порошок. И всё. Фрагменты чего-то, напоминающего человеческие кости. Эксперты уже занимаются.
— Слушайте, вы что, так просто взяли и поверили всему, что мы рассказали? — не удержалась Евгения. — Мы сами-то не очень ещё верим, если честно. А вы даже не усмехнулись ни разу.
