Вокруг церкви расположились жители села с куличами. На земле, на разостланных платочках, стояли куличи с зажженными свечками, лежали крашеные яйца, колбаса, сало. От Носюры принесли святить целого поросенка с торчавшим во рту пучком зелени, с десяток куличей, пасху и целую кучу яиц — красных, синих, желтых...
Но так было лишь у Носюры. У большинства же на платочках лежало по небольшому куличу, несколько яичек, кусок мяса. Своего поросенка старушка Федора еще пожалела колоть, пускай подрастает. Но у соседа она купила колбасы, сала и теперь была горда тем, что у нее на платочке, как у людей, — и кулич белый и мясное.
Процессия во главе с отцом Сидором вышла из церкви.
Зазвонили колокола. Густым басом загудел большой колокол, меньшие подхватили этот голос, захлебываясь в перезвоне.
Быстро склонившись к уху Лукии, Лаврин сказал:
— Урожай! Богатый урожай!
Девочка не поняла — какой урожай, где?
Лаврин снова наклонился, разъяснил:
— Конечно же у нашего отца Сидора. Посмотри на него, чернобородого, — как только не лопнет! Поповская жатва — в пост.
Лукия смутилась, притихла. Куда делась ее набожная радость... До того неожиданными были эти слова. Девочка почувствовала в них жестокую правду. Почему-то вспомнилось, как Лаврин рассказывал когда-то, что у священника тридцать десятин руги [3].
На паперти около церкви люди христосовались.
Столяр Каленик уже успел «разговеться», от него за версту разило водкой. Он подходил к девушкам, орал пьяным голосом «Христос воскрес!» и лез целоваться.
Лукия с Лаврином сели на скамью возле церкви. С. озер потянуло вечерним влажным воздухом, где-то далеко кричала ночная птица — выпь: бу-у-бу-у. На востоке уже погасли звезды. В церкви кончилась служба, оттуда слышны были приглушенные напевы. Лаврин взял Лукию за руку. Пальцы у нее были холодные. Лаврин, шутя, дунул на них, вдруг спросил незнакомым голосом:
— А когда же, Лукия, мы похристосуемся?
У Лукии почему-то быстро застучало сердце, кровь ударила в лицо. Она молчала. Молчал и Лаврин. Затем он погладил руку девушки, быстро встал:
— Надо идти, Лукия. Гляди, люди уже выходят из церкви...
Глава двадцать седьмая
ПЕСНЯ
Пасху село Водное отпраздновало буйно. У многих хоть и не было чего есть, зато было что пить. Водка лилась рекой. Беднота рада была хотя бы на день или два забыть свою горемычную жизнь, утопить ее в водке, забыться в пьяном угаре.
В первый день пасхи в селе произошло большое побоище. Двое были тяжело ранены, а одного вынесли из свалки мертвым. Каленик едва не поджег свой дом. С перепою ему почудилось, что наступил день Ивана Купалы, когда положено прыгать через огонь. Он разжег посреди дома костер. Хорошо, что соседи заметили.
Лаврин то и дело выходил за ворота, наблюдал пьяную толпу, прислушивался к диким, нечеловеческим выкрикам да песням и сжимал кулаки:
— Разгулялись ни с того, ни с сего! Права свои пропивают!
Дед Олифёр иронически заметил:
— Права, говоришь, сын? А как же! Большие у мужика права — есть что пропивать!..
Он залился смехом, а Лаврин молча глядел на отца серыми грустными глазами.
Пьяные песни неслись над селом. Бондарь Парамон с пьяных глаз пошел на озеро купаться и утонул. У вдовы бараночницы Лепестины парни сняли с петель ворота. Пьяный Давид Чобиток схватил топор и вырубил возле своего дома вишневый сад.
Пасха миновала, наступило тяжелое похмелье. Снова за работу, снова думы о куске хлеба для семьи, снова одолжаться у Кондрата Носюры или у отца Сидора.
Пришла настоящая весна, загудели пчелы, пора было пахать под яровые, сеять, а тут ни плуга, ни коняги, ни семян. Опять без Носюры не обойдешься. Носюра, кому захочет — даст, а кому и нет. За все ему нужно отрабатывать в самую что ни на есть горячую пору — во время жатвы, когда на своей крохотной нивке будет зерно осыпаться.
Многие ходили на поклон к графу Скаржинскому, но граф мало обращал внимания на поклоны и просьбы мужиков.
У Лаврина был плуг. Он спарился с Давидом Чобитком, у которого была сухопарая кобылка, и вспахал свой клочок поля. Чобиток шел за плугом, и но его рябому, изрытому оспой лицу обильно катились слезы — ему все еще невыразимо жалко было вырубленного вишневого садочка.
