"В конце концов, - предрекал Фостер в одном из интервью 1980-х годов, скажем, в течение следующих сорока лет многие персонажи и эпизоды, которые пока не выглядят связанными, такую связь обнаружат. И все книги превратятся в одно произведение, растянутое - по времени написания - на 50 лет и разбитое на такое же количество книг".
Пока же... Пока получается увлекательное, интеллигентное и чаще всего веселое чтение. Схема галактической цивилизации чем-то напоминает раннего Андерсона и Хайнлайна, легкость пера и не покидающий автора юмор - столь любимых им Расселла** и Шекли. Что касается отдельных книг, то, например, "Срединный мир" с его богато и изобретательно описанной инопланетной флорой чаще всего сравнивают с образцами классическими - повестью той же Урсулы Ле Гуин "Слово для "леса" и "мира" - одно" или "Теплицей" Брайана Олдисса.
В чем Фостеру не откажешь - так это в профессиональной честности. В своей прозе (но не в жизни) он никогда не наводит тень на плетень, не пытается выглядеть кем-то не тем, за кого его принимают. Покупая его книги, читатель может быть уверен, что получит именно то, что обещано - ни больше ни меньше.
Однако я уже намекал, что писатель не так прост. И это подтверждается его рассказами*, как будто написанными другим человеком.
"Мои рассказы и повести, - поясняет Фостер, - как раз никак не связаны с серией о Содружестве. В романах главное - почти исключительно приключения, а рассказы и повести, напротив, посвящены исследованию гораздо более личностно окрашенных событий. В романах меня интересует, как люди - особенно так называемые "средние" люди - реагируют на экстраординарные условия и события, куда более значительные, чем эти люди и их представления о мире. А в рассказах я стараюсь поглубже закопаться в "человеческие условия". Может быть, точнее сказать так: романная форма заставляет моих героев больше оглядываться на мир вокруг, в то время как короткая форма побуждает их заглядывать внутрь себя".
С той же легкостью писатель переходит от "твердой" научной фантастики к фэнтези. В этом жанре он известен более всего циклом о Заклинателе, открывшемся романом "Заклинатель у ворот" (1983)**. Далее последовали: "День диссонанса" (1984), объединенный с предыдущей книгой в один том, сборник "Время песни-заклинания" (1985), трилогия - "Момент мага" (1984), "Тропы шагомера" (1985) и "Время перенесения" (1986). Наконец, в последние годы серия пополнилась двумя новыми книгами - "Хор на коньках" (1993) и "Сын Заклинателя" (1993).
"Алан Дин Фостер, - пишет Клют, - это яркий пример того, что отсутствовало в научной фантастике до 1970 годов. Он безусловный профессионал до мозга костей, легкий на подъем и компетентный, он чувствует себя в фантастике столь же непринужденно, как рыба в воде".
Действительно, ему все удается на редкость легко, будь то "роман ужасов" "До исчезающей точки" (1988) или еще одна новеллизация, но уже совсем иного рода - не сценария кинофильма, а идеи художника! В данном случае имеется в виду только что предпринятое Фостером чисто беллетристическое продолжение оригинальной, вызвавшей небывалый фурор "книжки-альбома" художника Джеймса Гарни "Динотопия". И, зная Фостера, можно не сомневаться: одной "Потерянной Динотопией" (1996) дело не ограничится...
Фостер только что отметил круглую дату. Что такое полвека для писателя... Вся жизнь впереди!
* У нас известен и "лобовой" вариант названия - "Чужая нация", в котором потеряна игра слов оригинала: "ALien Nation" - alienation, "отчуждение". (Здесь и далее прим. автора).
* Позже он написал оригинальный роман по мотивам эпопеи Лукаса - "Заноза в глазу мозга" (1978), но эта книга особого успеха не имела.
* Спустя десять лет Фостер написал еще один роман о Флинксе "Флинкс в потоке" (1988).
** Фостер творчески "переписал" одну старую повесть Расселла, сделав из нее роман (на обложке оба значатся соавторами) "Очертания Великого Дня" (1994), а также составил сборник "Лучшего Эрика Фрэнка Расселла".
* Они составили сборники - "С такими друзьями..." (1977), "...Кому нужны враги?" (1984), "Метрогном" (1990).
