Луи Буссенар и его «Письма крестьянина» - страница 9
Буссенар играет здесь в кошки-мышки. Откуда у него такие в принципе конфиденциальные сведения? Об этом он молчит. «Я знаю все, когда это нужно». Фраза беспощадная, загадочная, от нее пробегает холодок по коже. Словно террорист сообщает вам, что он может нанести удар любому человеку в любом месте в любой момент… Буссенар прикидывается несведущим в медицине (хотя получил медицинское образование), тогда как в своем постскриптуме[12], наоборот, пишет об эффективном способе лечения, что предполагает реальную компетентность в этой области. Если только упоминание о бесплатном лекарстве не имеет иронической окраски, как у истории с громоотводом! Письмо заканчивается описанием того, как Кошри, бросив все дела, стремительно возвращается во Францию, узнав, что председатель палаты депутатов Леон Буржуа подал в отставку. Но депутата Кошри, представленного амбициозным, рвущимся к власти политиком, ждет разочарование: известие об отставке оказывается ложным.
Религиозные конгрегации, по поводу которых господин Кошри (по вкрадчивым намекам Буссенара-Девина) не хотел высказаться определенно, как раз и составляют содержание следующего письма, которое мы решили привести целиком. Во Франции в конце XIX века еще существовало великое множество конгрегаций: Пресвятой Девы, иезуитов, Святого Духа, священников Иисуса и Марии (евдистов), Отцов Молельни, Святого Сульпиция (сульпицианты), сестер христианского учения, монахинь Сен-Мора, монахинь Сердца Иисусова, сестер монастыря Святого Жозефа в Клюни, сестер-беднячек, сестер-сиделок при Нотр-Дам-де-Бон-Секур, дочерей милосердия, сестер святого Винсента де Поля[13] и т. д. и т. п.
Со времени конкордата 1801 года (договора между первым консулом Наполеоном и Римским Папой) для деятельности конгрегаций необходимо согласие епископа соответствующей епархии (назначаемого первым консулом), а для наиболее крупных конгрегаций — согласие Римского Папы. В действительности же только четыре попросили и получили законное разрешение (конгрегации лазаристов, Иностранных миссий, Святого Духа и Святого Сульпиция). Положение заметно обострилось после принятия закона от 29 марта 1880 года, вынудившего иезуитов объявить о самороспуске без каких-либо условий и предоставившего остальным конгрегациям трехмесячный срок, когда они могли бы запросить и получить законное разрешение. Эти конгрегации не подчинились требованию и в свою очередь были принудительно распущены. Однако спустя несколько лет изгнанные монахи постепенно вернулись в свои братства, возродившиеся вопреки закону.
Такую ненормальную ситуацию должны были прояснить четыре закона, особенно жесткие в отношении нелегально восстановленных конгрегаций. Эти законы (конкретизированные различными правительственными декретами) были приняты в период, когда самый яростный антиклерикализм достиг своей кульминации: 1 июля 1901 года, 4 декабря 1902 года (голосования по этому закону как раз и хотел избежать Кошри своей поездкой в Египет), 17 июля 1903 года и 7 июля 1904 года. Они снова предоставили конгрегациям три месяца для обращения с просьбой о легализации и объявляли распущенными все те, которые не сделают этого в указанный срок. Одновременно палата депутатов отвергла в 1903 году целую серию просьб со стороны конгрегаций о разрешении на деятельность.
Были установлены суровые санкции против неразрешенных конгрегаций, которые продолжали бы действовать: штрафы, доходившие до 5000 франков (сумма непомерная для того времени), тюремное заключение от шести дней до года, причем этот срок удваивался для администраторов и основателей. Имущество незаконных конгрегаций конфисковывалось в судебном порядке. Разрешенные конгрегации должны были представлять префекту по его требованию подробный отчет о своем финансовом положении. Такие строгие меры (вызвавшие множество волнений, о которых пишет Буссенар) полностью соответствуют его антиклерикальным настроениям. Вместе с тем видно, что его оппозиционность церкви не носит нутряного, иррационального характера; напротив, она хорошо аргументирована.
Письмо № 27 от 2 мая 1903 года (№ 630)
