— Смотри, говорю ей. Вот я войду в лодку, и если корабль поплывет — знай, что мои грехи причиной его стоянки.
Зову матроса, и говорю ему : «спусти лодку !» Схожу в лодку — и ничего: ни корабль, ни лодка не двигаются с места. Тогда, взойдя на корабль, обращаюсь к женщине: «сойди–ка ты теперь в лодку». Та исполнила мое требование, и в ту же минуту лодка закружилась и, повернувшись раз пять, пошла ко дну. Между тем корабль понесся с такой быстротой, что в три дня мы совершили плавание, которое продолжалось обыкновенно пятнадцатьней.
77. 0 том, как три слепца лишились зрения.
Однажды, вместе с господином Софронием, мы пришли в дом софиста Стефана, чтобы заняться с ним. Было около полудня. Он жил близ храма Пресвятой Богородицы, именуемой «Дорофеи». Храм был воздвигнут блаженным папою Евлогием. На наш стук в дверь выглянула отроковица и сказала нам: «он еще спит. Подождите немного». Тогда я говорю господину Софронию: «пойдем на Тетрапил и там посидим». Местность Тетрапила в большом уважении у александрийцев. Говорят, что основатель города Александр, взявши из Египта останки пророка Иеремии, похоронил их там. Придя туда, мы никого не нашли, кроме троих слепцов; было, как уже сказано, около полудня. Молча и не говоря ни слова, мы подсели к слепцам с своими книгами в руках. Слепцы вели беседу между собой, и один из них говорит другому:
— Как ты ослеп?
— В молодости я был матросом, — отвечал собеседник. Мы плыли из Африки, и в море я вдруг разболелся глазами, так что не мог и ходить. У меня на глазах появились бельма, и я ослеп.
— А ты как ослеп? — спросил тот же слепец другого товарища по несчастию.
— Ябылстекольщикомпоремеслу — отливал стекла. Брызги попали мне в глаза—и я ослеп.
— Ну, а ты сам каким образом потерял зрение? — спросили оба слепца первого.
— Сказать вам по правде, — отвечал тот, — в молодости я ненавидел труд, к тому же был и мот. Дошло до того, что мне нечего было есть, и я принялся за воровство. Однажды, уже совершив много преступлений, я стал на площади. Смотрю—хоронят покойника, роскошно разодетого. Иду за процессией, чтобы заметить место погребения. Обошли церковь св. Иоанна и, положив покойника в склепе, разошлись. Тогда я, оставшись один, вхожу в склеп. Сняв с покойника все одежды, я оставил на нем только один саван. (Собственно полотно, в которое было обернуто тело). Я уже собирался выйти, много забрав, как дурная привычка моя шепнула мне : прихвати–ка и саван, он из дорогой материи. Вот я и вернулся— на горе себе! Как только снял я саван,обнажив совершенно мертвеца, вдруг он встает прямо передо мною и простирает обе руки ко мне… Ощупав пальцами мое лицо, он вырвал мне глаза. Тогда я, несчастный, бросив все, с большою горестью и с ужасом ушел измогилы. Вот и я вам разсказал, как я ослеп..
Выслушав это, господин Софроний кивнул мне головою. Мы поднялись и отошли от них.
— Ну, достопочтенный авва, — сказал он мне, — сегодня мы не будем более заниматься, потому что получили хороший урок.
Получив назидание, мы записали это, чтобы и вы, узнав об этом, извлекли себе пользу. Сущая правда, что никто, творящий злое, не скроется от очей Божиих. А разсказ этот мы сами слышали из уст пострадавшего.
78. Изумительное чудо умершей девицы, удержавшей грабителя и не отпускавшей его, пока тот не дал обещания стать иноком.
Авва Иоанн, игумен монастыря Гигантов, поведал нам, когда мы пришли к нему в Теополь, также и следующее: «Недавно пришел ко мне какой–то юноша и сказал: «Бога ради прими меня. Я хочу покаяться». Он говорил это с великими слезами. Видя, как юноша подавлен и опечален, я говорю ему: «Скажи мне, какова причина такого твоего сокрушения?». Он говорит мне: «Поистине, авва владыка, я много грешен». Вновь я говорю ему: «Верь мне, дитя, сколь ни много есть разных грехов, столь же много и целительных средств. Если хочешь получить исцеление, расскажи мне по правде свои проступки, чтобы я наложил подходящие для них наказания. Ведь прелюбодеи врачуется так, убийца иначе, смешивающий яды — опять по–другому, для сребролюбца тоже свое средство». Юноша стал громко жаловаться и бить себя в грудь — слезы и стенания завладели им — и от сильного смущения сердца он не мог говорить. Когда я увидел, что юноша в беспомощности и несказанной печали не может открыть свое страдание, я говорю ему: «Дитя, послушай меня, напряги немного ум свой, расскажи, что ты совершил, и Господь наш Иисус поможет тебе. Ведь по неизреченному человеколюбию и безмерному милосердию своему он все претерпел ради нашего спасения — знался с мытарями, не погнушался блудницы, не отверг разбойника, был другом грешникам, а затем принял крестную муку; радостно примет он в длани свои и тебя, если ты раскаешься и обратишься, ибо не хочет смерти грешника, но, чтобы грешник обратился от пути своего и жив был».
