— Привет, — улыбнулась я, обнимаясь с обоими.
Мне нравится запах Линды Эндрюс. Я очень рада, что два месяца назад они с Марком вернулись в Копер Спрингс. Теперь, каждый раз приезжая с Леви на уик-энд, мы могли с ними видеться.
Их брак еще не до конца восстановился, но они уже жили под одной крышей и принимали посильное участие в наших с Леви жизнях. Это был значительный прогресс.
— Вижу, что заботу о козле поручили вам, — сказал Марк, почесывая Марвина за ухом.
Он всегда жаловался на козла, но, думаю, на самом деле животное ему нравилось.
— Дорогая, вы с Леви приедете к нам на День Благодарения, верно? — спросила Линда со сверкающими глазами.
Она полюбила праздники особенно сильно с тех пор, как Марк вернулся в Аризону, и потому отчаянно желала собрать всю семью вместе на каждый знаменательный повод.
— Ни за что на свете не пропустим, — улыбнулась я.
— И вы тоже, Эллен, Дженна, — сказала она, глядя на остальных двух участников мероприятия. — Вместе веселее.
Дженна вырвала у Марвина свою сумочку и скрипнула зубами:
— Я бы очень хотела, но у меня в планах убийство одного козла.
Эллен повернулась к Линде:
— Я с радостью приду.
Марк встал, приветствуя игроков, появившихся на поле. К нему присоединились все остальные.
Игра началась, и мы неосознанно сели на самые краешки сидений. Я нашла глазами номер Леви и стала следить только за ним. Дин Максвелл восстановил его в ГУА после того, как получил его эссе, что было прекрасно, потому что этой осенью я начала учиться по художественной программе здесь же.
В последние месяцы Леви тренировался как сумасшедший, а я все больше рисовала в цвете. И, конечно, мы были практически неразлучны. Все именно так, как и должно было быть.
Он мой лучший друг, а я — его.
Леви подал безупречный пас через все поле, и я закричала. Я любила наблюдать за его игрой так же, как и поддерживать его. А еще я любила то, что он всегда искал меня в толпе и улыбался, находя. Прямо как сейчас. Я видела, как его глаза пробегались по фанатам... вверх-вниз по сидениям... в поиске...
Когда Леви меня увидел, на его лице расцвела широкая улыбка. Он всегда начинал сиять, когда находил меня на трибунах и видел, что я смотрю на него. Я не знаю, о чем именно он волновался. Я не собиралась исчезать. Потому что я его. Потому что принадлежу ему.
Леви пробежался глазами по остальной части нашей компании, и лицо его просветлело. В дальнем конце располагался Марк, улыбающийся сыну с отеческой гордостью. Затем Линда. Она, как всегда, лила слезы, наблюдая за игрой Леви.
Затем я, с нарисованным солнечным демоном, в огромной майке, на которой большими буквами было написано «ЭНДРЮС». У моих ног сидел Марвин, жующий мой шнурок. Я пихнула козла ногой, и тот издал громкое блеяние, которое потонуло в криках толпы.
Далее Эллен, с которой мы держались за руки. И, наконец, Дженна в своих туфлях на гигантском каблуке и раскраской рок-звезды, которая всегда держала меня в тонусе и верила в нашу дружбу.
Когда Леви посмотрел вверх, я увидела в его глазах веселье и разделила это ощущение с ним.
Это жизнь. Это то, что у нас есть. Часть ее мы можем оплакивать, а за остальную — должны цепляться. И мы цеплялись чертовски ожесточенно.
