– А если вы ошибаетесь? – спросил Лиги. – Вы говорите, что «ДД» защищают права анормальных, но они не предприняли ни малейшей попытки к диалогу. Что, если их истинная цель – убить как можно больше американцев? Существуют сотни видов биологического оружия, против которого у нас нет иной защиты, кроме карантина.
Президент переводил взгляд с одного на другого. Его руки со сплетенными пальцами лежали на столе. Костяшки побелели от напряжения.
«Бросьте вы, Клэй. Я знаю, что вы испуганы. Мы все испуганы. Но будьте тем лидером, который нам теперь нужен».
Президент откашлялся.
ЖИЗНЬ НЕЛЕГКА
Но для нас она труднее
● Для чтецов, которые родились со знанием самых темных тайн отца
● Для людей с эйдетической памятью, остро ощущающих каждое пережитое унижение
● Для анормальных первого уровня, которых презирают за то, что они лучше других
Что бы вы ни чувствовали, вы не в одиночестве. Мы все были с вами. В буквальном смысле – наша горячая линия для людей с суицидальными наклонностями обслуживается исключительно волонтерами-мозганами.
У каждого бывает период хандры.
Но если вы собираетесь свести счеты с жизнью, сначала позвоните нам.
1-800-2ЯРКО
То, что вы горите в два раза ярче остальных… вовсе не означает, что ваше горение должно быть в два раза короче.
В округе Колумбия, где все карабкаются по грязным карьерным лестницам (что присутствовало в описании работы каждого), существует много способов измерения влиятельности. Бюджет и количество персонала – самые очевидные. Но Оуэн Лиги считал, что более показательны не внешние атрибуты, а вторичные характеристики. Размер кабинета, здание, в котором он находится. Есть ли окно или персональная ванная. Насколько близко твой кабинет расположен к кабинету босса, сенатора или президента.
Полномочия созвать других на совещание в десять часов вечера.
Он был министром обороны, а потому по пальцам можно было перечесть тех, кто занимал столь высокое положение, что он заходил в их кабинеты. И только один человек мог вызвать его к себе прямо с «борта номер один» в самый разгар кризиса.
Теренс Митчам перевелся из ЦРУ в Агентство национальной безопасности, но для Оуэна Лиги он навсегда остался заместителем директора, к которому он пришел впервые двадцать пять лет назад. Каждый раз встречаясь с ним, Лиги вспоминал нервное ожидание в его приемной, вкус соли и грязи на пальцах, которые он слюнявил, чтобы очистить туфли. Митчам его сотворил, Митчам мог его и уничтожить, и они оба это знали.
Формально Митчам был третьим человеком в АНБ, но штатное расписание лгало. Если бы Митчам хотел оказаться на самом верху, то был бы там уже двадцать лет назад. Но он предпочитал оставаться во власти, тогда как мужчины и женщины, занимавшие посты выше его, приходили и уходили вместе с президентской администрацией. Со своей должности он перемещал по карьерной лестнице бессчетное множество людей, возвышал преданных ему, уничтожал тех, кто оказывал сопротивление. Сорок лет прослужил он в разведке, причем последние двадцать в агентстве настолько закрытом, что не только его бюджет, но даже размер был засекречен. Сорок лет собирал он порочащие сведения, утаивал информацию и хоронил тела.
«Включая и свыше тысячи погибших на Манхэттене».
Вину за взрыв здания Новой фондовой биржи возложили на Джона Смита, который хотя и в самом деле заминировал здание, но подорвать его собирался, когда оно будет пустым. Смит даже подготовил оповещения для прессы о своих намерениях. Лиги не мог это доказать, но был уверен, что именно Митчам уничтожил оповещения, заставил замолчать семь новостных агентств и сам приказал взорвать биржу, когда стало ясно, что Смит не будет это делать. Жестокий расчетливый ход – наподобие жертвы ферзя в шахматах. Эта атака потрясла страну и привела к появлению закона, который мог ее спасти.
– Здравствуйте, сэр. – Лиги оглядел кабинет и не удивился, увидев еще одного человека. – Сенатор Латруб.
– Я вам говорил: просто Ричард. – Сенатор сверкнул одной из своих заготовленных для камер улыбок. – Мы все здесь друзья.
Митчам нажал несколько кнопок у себя на столе. Округ Колумбия за окном потускнел, а когда окна почернели, и вовсе исчез. Щелкнула механическая задвижка на дверях, и слабое гудение заполнило кабинет – наверное, какая-то технология, препятствующая подслушиванию, подумал Лиги.
