— Понимаете, Локхарты обычно возвращаются домой к шести, знаете ли, чтобы купать ребенка и все такое, — рассказывал Роберт, радуясь возможности открыто посплетничать о жильцах. — Потом позднее, когда мистер Локхарт опять отправлялся в палату общин, а миссис Локхарт — к себе на студию — она слишком поздно заканчивает работу, по моему мнению, — девушка тоже уходила, забрав малышку с собой. Мне всегда казалось это странным, слишком позднее время для прогулок с ребенком, но ведь это меня не касается, правильно я говорю?
Чарли пришла в ужас, когда Годдард передал ей слова Роберта. Поскольку к моменту их с Филипом возвращения Элен всегда была дома, Чарли не догадывалась о ее привычке уходить куда-то. Когда они звонили домой и обнаруживали включенный автоответчик, Элен обычно говорила, что отключает телефон, чтобы он не мешал ей спать.
В следственной группе была женщина-полицейский, которой приходилось расследовать несколько случаев похищения детей. Ее замечания и сочувственный тон голоса окончательно расстроили Чарли. Но она стойко держалась в ходе расследования и не выдержала лишь в тот момент, когда ей надо было зайти в комнату Миранды за последней ее фотографией.
Осмотр комнаты Элен ничего не дал. Полицейские не нашли записной книжки с адресами; в комнате не было никаких бумаг, и даже одежды было очень мало. Довольно неестественно для такой молодой девушки. Чарли приписывала аскетизм Элен тому, что она выросла в семье кальвинистов. Лоусоны, у которых она работала два года, не имели к ней никаких претензий, хотя не раз упоминали о замкнутости Элен. Однако в свое время Чарли посчитала это достоинством для человека, который должен был жить в одной квартире с ее семьей.
Полицию не меньше самой Чарли удивила найденная ею пачка презервативов на кухне.
— Перед Рождеством я слышала, как Элен говорила по телефону о какой-то вечеринке, — рассказывала Чарли, — но мне не удалось ничего узнать о ее друзьях и о том, как она проводит свободное время. Она ни разу не упомянула о каком-нибудь парне; казалось, что мужчины ее вообще не интересуют. — Потом она вспомнила о счетах за телефонные разговоры и показала их полиции.
Ход расследования повернулся в сторону Ангуса Макиннона. Какую власть он мог иметь над Элен? Чарли размышляла о том, мог ли Ангус удерживать Элен против ее воли или она сама убежала с ним.
— На данном этапе мы не можем исключить ни одну из этих версий, — только и сказал следователь.
Как и обещал Филип, на публикацию о случившемся был наложен запрет. Представитель полиции по связям с прессой позвонил редакторам всех центральных газет страны. Запрет на публикацию вводился в крайних случаях, когда от полной секретности зависела безопасность человека. К этому средству начали прибегать лет двадцать назад после похищения жены одного нефтяного магната. Полицейское расследование сопровождалось тогда таким пристальным вниманием прессы, что это испугало похитителей и толкнуло их на крайность: они убили свою жертву, не дождавшись получения выкупа.
Под прикрытием запрета на публикацию полиция по своим каналам начала распространять информацию о пропавшей девочке и ее няне с описанием их предполагаемого похитителя. В считанные минуты по системе компьютерной связи эти сведения поступили во все полицейские участки, аэропорты, на паромные переправы и железнодорожные вокзалы, включая туннель под Ла-Маншем. Были проверены списки всех поступивших в этот день в больницы и арестованных полицией.
Чарли, застыв, сидела у телефона, страстно желая, чтобы он зазвонил. Он звонил дважды, и оба раза она и дежурные полицейские, захваченные напряженным ожиданием, вздрагивали. Но в обоих случаях это был не Ангус Макиннон. Чарли быстро прервала разговор со своей американской подругой, а потом и со своей матерью, не сказав им ни слова о случившемся. Таково было распоряжение инспектора Специальной службы не говорить никому об исчезновении Миранды и постараться не занимать линию на случай, если похититель опять позвонит.
А в это время вертолет с Филипом готовился идти на посадку.
