Чарли проверила, нет ли для нее сообщений на компьютере. От Элен ничего не было, но в редакции вообще небрежно относились к информации личного характера. Чарли оставила сообщение на домашнем автоответчике с просьбой Элен позвонить ей в редакцию, как только она вернется.
Чарли взглянула на часы. Пора было идти на встречу с Эми.
Чарли уже в третий раз брала в руки меню. Эми опаздывала на двадцать пять минут, и она начала думать, что ее падчерица уже не придет. В глубине души она даже сочувствовала Эми. Быть дочерью члена парламента — это нелегкая ноша. Ты слишком рано оказываешься в центре внимания в любом коллективе, где все тебя знают. Потом приходится жить по стандартам своего знаменитого родителя. Уик-энды заполнены фотосъемками, посещением праздников и благотворительных базаров. А если член парламента имеет успех, то он — или она — может стать министром. Тогда не только местные газеты, но и национальные издания будут следить за каждым шагом его ребенка, ожидая от него какого-нибудь проступка, чтобы немедленно поместить на первой полосе сенсационный материал.
Повторный брак Филипа в какой-то мере отвлек внимание прессы от Эми и Луизы. Но Чарли была обеспокоена судьбой Миранды и твердо решила оградить ее от влияния политических перипетий, даже если ради счастья дочери придется пожертвовать своей собственной карьерой.
Чарли уже собиралась покинуть ресторан, когда на пороге появилась высокая фигура Эми, с взлохмаченными ветром волосами и в странном многослойном наряде из хлопчатобумажной ткани черного цвета.
Приблизившись к столу, Эми пробормотала приветствие, тряхнув длинными темными волосами, растрепавшимися за время поездки на велосипеде от колледжа до железнодорожного вокзала.
Даже не взглянув в меню, она заказала только овощное рагу и резко заявила:
— Я считаю, что есть лучшие способы тратить деньги, чем посещение мест вроде этого.
Начало было не слишком многообещающим, но Чарли решила не реагировать на ее грубость.
— Я хочу, чтобы ты дала слово не рассказывать отцу о нашей встрече. Или кому-либо другому. — Чарли напряженно посмотрела на Эми.
Эми подняла на нее глаза.
— Я не могу этого пообещать, пока не узнаю, в чем дело.
Чарли медлила.
— Прошлым летом у твоего отца был приступ. Он потерял сознание, и я была вынуждена отвезти его в больницу. Там сказали, что у него очень высокое давление. После тщательного обследования его врач сказал, что чрезмерное напряжение опасно для его жизни.
Эми была по-прежнему настроена очень агрессивно.
— Если это так серьезно, почему он не оставит политику?
Чарли не могла сдержать грустной улыбки.
— Ты думаешь, я не просила его об этом? Неоднократно. Думаешь, доктор Муррей не предлагал ему сделать то же самое? Я была в ужасе, когда Филип сказал мне о своем назначении министром. Но твой отец считает, что если он немного снизит нагрузку и станет соблюдать диету, то этого будет достаточно. Он обманывает себя. Он уже забыл о том, как попал в больницу.
Эми по-прежнему не реагировала. Как ей достучаться до сердца этой упрямой девчонки? Пока Эми занималась едой, Чарли заставила себя продолжать свой монолог. У нее больше не будет возможности убедить Эми в серьезности ситуации.
— Я не удивлюсь, если ты сочтешь меня паникершей, и подумаешь, что я все преувеличиваю, чтобы уговорить тебя не вызывать отца в суд.
— Разве не это вы сейчас делаете? — недоверчиво произнесла Эми.
— Эми, я знаю, что ты любишь отца так же, как и я. Ты должна мне поверить, что я никогда не стала бы тебе лгать о состоянии здоровья твоего отца. Я хочу, чтобы ты знала, — Чарли особо подчеркнула это, — что я сделаю все, абсолютно все, чтобы защитить Филипа. Я и сейчас стараюсь уговорить его меньше брать на себя разных нагрузок.
— Поэтому он и навещает меня в Кембридже только тогда, когда ездит в тот район с выступлениями?
Чарли и Эми молча смотрели друг другу в глаза.
— Послушай, — наконец сказала Чарли, — родителям случается делать ошибки. Мы все не безупречны. У нас с тобой до сих пор не складывались отношения, но неужели мы не можем попытаться начать все сначала? Твой отец несчастен без тебя и Луизы. Он ужасно скучает без вас и больше всего на свете хочет, чтобы вы все опять были друзьями. Тебя ведь тоже удручает нынешняя ситуация. Я права?
