Ангус не знал, что ему делать. Он не привык притворяться и не был уверен, что ему удастся сыграть роль бескорыстного помощника, но Уин была занята своими проблемами. Она проводила его в большую холодную комнату, не задавая лишних вопросов.
Несколько длинных столов были расставлены, как для обеда, но вместо приборов на них лежали стопки листовок с портретом улыбающегося Филипа Локхарта и призывами голосовать за него, потому что он «человек, которому можно доверять». Помощники запечатывали листовки в конверты.
Уин показала Ангусу, как надо складывать листовку, и предоставила ему самому действовать дальше.
Чувствуя в нем благодарного слушателя, она рассказала ему о некоторых приемах, которые случается применять, чтобы заманить избирателей на избирательные участки.
— Одному из наших парней избирательница сказала, что не пойдет голосовать, потому что не может найти свою вставную челюсть. Ну, он просто вынул свою и сказал: «Вот, мадам, воспользуйтесь моей».
Ангус не поверил, что такое могло произойти на самом деле, но Уин засмеялась и заверила его, что это чистая правда.
Два часа Ангус добросовестно работал, ожидая приезда Филипа. Наконец, устав от непрерывного сидения на стуле, он решил размяться. В коридоре к нему подошла Уин.
— Я знаю, что вы хотели встретиться с Филипом Локхартом, а я только что говорила с ним по телефону. Так вот: он должен написать речь для митинга, поэтому решил не приезжать сюда сегодня. У него был очень усталый голос. Но завтра он, вероятно, заглянет сюда.
Ангус разочарованно вздохнул. Он посмотрел на дверь кабинета Филипа, и проследив за его взглядом, Уин улыбнулась. Было видно, что она гордится «своим кандидатом», как она называла Филипа.
— Многие люди относятся к нему с уважением. Хотите посмотреть на его фотографию, сделанную в то время, когда он впервые избирался в парламент? Я оставила одну себе в качестве сувенира.
Она повела его в маленькую приемную.
— Я повесила ее здесь. — Она сняла фотографию со стены и подала ее Ангусу. — Вот это я, — с гордостью сказала она. — Это Ванесса, его первая жена, с двумя дочерьми. Эми — той, что справа, на снимке лет девять или десять, а это малышка Луиза. Рядом с Филипом — его отец. Очень милый человек. Видите, как он гордится сыном?
Ангус не отрываясь глядел на фотографию. Казалось, что он смотрится в зеркало. Он был точной копией отца Филипа. Ошибки быть не могло. Та же посадка головы, тот же лоб. И он узнавал себя в маленькой Луизе, типичной девчонке-сорванце с короткой стрижкой и хитрой улыбкой.
Доказательство было перед ним. Теперь Ангус был абсолютно уверен, что именно Филип Локхарт и является его родным отцом.
Уин, кажется, не заметила его замешательство, и когда он внезапно попрощался и направился к двери, она ни о чем его не спросила, только на прощание предложила ему зайти на следующий день.
Несколько минут спустя Ангус осторожно вернулся в приемную и снял фотографию со стены, убедившись что Уин нет поблизости.
Рассерженный и оскорбленный, он поспешил прочь из этого здания. Ванесса нарисовала ему портрет молоденькой девушки, которая осталась одна со своим бесчестием, не имела возможности даже увидеться со своим возлюбленным, и ее суровая мать угрожала ей одиночеством, если она ослушается ее. Все это было ложью. Она не только встретилась со своим любовником — она вышла за него замуж, за Филипа Локхарта, его отца. Они бросили его, отдали чужим людям в другой район страны вовсе не потому, что это было в интересах ребенка, а потому что так было удобнее им самим.
Ангус отправился в штаб избирательной кампании. Сотрудники не замедлили подробно рассказать ему о митингах и собраниях, которые он мог посетить. Он узнал, что митинг, на котором должен был выступать Филип Локхарт, состоится вечером в Центре международных соглашений в Бирмингеме.
Ангус принял решение.
В поезде, направляющемся в Бирмингем, Ангус еще раз посмотрел на фотографию. Она была сделана десять лет назад и уже поблекла, но он помнил себя в том же возрасте, что и изображенная на ней Эми. Он как будто глядел на своего двойника. Потом он просмотрел утренние газеты. В двух из них были фотографии Филипа, сделанные накануне днем на митинге в Лондоне, но на них не было заметно сходство между Ангусом и министром.
