— Подожди-ка, дорогая. Если мне не изменяет память, вы в один голос заявили, что не возражаете, чтобы мы ушли, потому что вам очень хотелось посмотреть фильм одним.
— Только чтобы дать вам возможность уйти из дома! И вообще, что нам еще здесь делать?
— Нам скучно, — сквозь слезы сказала Луиза.
— Скучно?
— Здесь нет наших друзей. И нельзя покататься на пони. А у меня дома есть горный велосипед, на котором я еще не покаталась.
Филипа постарался не подать виду, как его задели черствые слова дочери, но ему это не удалось, и Луиза, порывисто вскочив, выбежала из комнаты.
— Я думал, вам обоим нравится здесь, Эми, — беспомощно произнес он.
— Не очень, — честно призналась Эми. — Почему ты все время обращаешься со мной как с ребенком?
— Дорогая, я не хотел тебя обидеть, — ответил отец.
— Если бы ты хоть раз потрудился приехать ко мне в Кембридж, ты бы узнал, что я прекрасно могу жить самостоятельно.
Филип вспомнил, что каждый раз, когда он собирался поехать к Эми, возникали какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Однажды, правда, ему все-таки удалось вырваться к дочери в Кембридж — тогда он совместил эту поездку с выполнением служебного поручения в том районе. Но в тот раз у них с Эми хватило времени лишь на то, чтобы вместе выпить по чашечке кофе.
— Ты абсолютно права, — согласился он. — Ты уже взрослая девушка, и мне надо привыкать к этому.
— Почему бы тебе не начать с акций?
Филип растерялся. Такая мысль даже не приходила ему в голову.
— Но, дорогая, ты не можешь пока распоряжаться своими акциями — твой прадед оговорил это в своем завещании. Акции будут твои, как только тебе исполнится двадцать пять лет.
— Ну, прадедушка умер, когда я была совсем маленькая. Он меня совсем не знал.
— Неужели ты считаешь, что я плохо забочусь о твоих интересах?
— Но теперь заботиться об этом будешь не ты, верно? Я не хочу, чтобы Чарли распоряжалась моими акциями. Я предпочитаю, чтобы это делала мама или ты.
— Все не так-то просто, дорогая. В бизнесе существует много такого, в чем тяжело разбираться даже специалистам, не говоря уже о твоей матери.
— А как же Чарли разберется во всем этом?
— У Чарли есть я — я ей помогу. — Не успев вымолвить эти слова, он тут же пожалел о них.
Эми отпрянула, как будто ее ударили, и выбежала из комнаты.
Филип со страхом ждал, что раздастся звук открывающейся входной двери, и Эми покинет дом, но услышав, что она зашла в комнату Луизы, вздохнул с облегчением.
Ему придется как-то успокоить своих старших дочерей и попытаться примирить их с Чарли. Эми перестанет относиться так враждебно к тому, что именно Чарли будет контролировать ее акции, когда узнает свою мачеху поближе. Филип понимал, что не может требовать, чтобы Чарли любила его дочерей так же, как он. Но когда девочки станут старше, все несомненно наладится.
Сейчас же ему оставалось только одно. Он подошел к бару с напитками и налил себе неприлично большую порцию виски.
Ванесса с сожалением вынуждена была признать, что никак не сможет помешать Филипу передать под контроль Чарли его собственные акции. Но акции дочерей — совсем другое дело. Завещание Эллиота было составлено еще в те счастливые времена, когда о разводе ни у кого даже мысли не возникало. И должно же найтись какое-нибудь средство, которое могло бы помешать Филипу передать чужой женщине законное имущество правнучек Эллиота, тем более против их воли? Эми теперь уже совсем взрослая и может постараться решать свои проблемы сама.
В какой-то момент Ванесса даже подумывала, не обратиться ли ей в суд, но ей не хотелось подвергать лишний раз себя и свою семью очередному испытанию. Ванесса всегда считала, что именно лояльность была неотъемлемой частью управления корпорацией Форрестера, но на этот раз Филип повел себя как настоящий диктатор. Сейчас же единственное, что она могла сделать, это найти себе союзников в совете директоров и с их помощью вынудить Филипа передать ей контроль над акциями своих детей. Но удастся ли ей все это осуществить?
Ванесса была убеждена, что если они увидят ее перед собой в ее теперешнем облике, то могут не воспринять всерьез. Поэтому она должна будет продемонстрировать им, что она изменилась, причем как внешне, так и внутренне. Ну что ж, если для того, чтобы заняться самоусовершенствованием, ей нужен был именно такой толчок, значит, так тому и быть.
