Старика вновь свалили на землю, но он пытался, катаясь по двору, все-таки встать на ноги. Один из грабителей, ухватив девушку за волосы, тащил ее к лошади. Мексиканцы все так же неподвижно сидели в седлах в щерили в улыбке зубы.
Слим повернулся к ребятам:
— Когда я покончу с теми двумя, что спешились, проследите, чтобы ни один из всадников не смог уйти отсюда!
После этих слов он кошачьим шагом прошмыгнул во двор…
Лицо старика опухло от побоев, было измазано кровью и землей. Он в отчаянии протянул руки к бандитам, один из которых стоял перед ним, а второй пытался поднять с земли отбивающуюся девушку и забросить ее в седло.
— Отпустите ребенка! Я согласен, пусть земля будет ваша!
Тот, что стоял перед ним, хрипло расхохотался:
— Поздно, козел! Ее мы берем в заложницы. Ну и, конечно, — тут он расхохотался еще гнуснее, — если Харли Миллер, который положил на нее глаз, поиграет немножко с девочкой, то ей это, конечно же, понравится, потому что…
— Что это должно понравиться девочке? — прозвучал за спиной у бандита кристально чистый и металлически жесткий голос.
Поначалу шестерка негодяев словно окаменела, но оба белых обернулись почти сразу же.
Слим неподвижно стоял в десятке шагов от них, чуть расставив ноги и сжав в обеих руках револьверы. Лицо его было словно вытесано из камня, и только сквозь сузившиеся веки исходило холодное сияние серых глаз.
— Кто ты, чужак? — пробормотал парень, что присматривал за стариком и был, похоже, старшим в этой банде.
Мексиканцы потихоньку, осторожно тянули руки к револьверам.
— Скажи своим крупоедам, чтобы не делали глупостей, — кротко произнес Слим. — Из конюшни за вами следит несколько стволов.
Мексиканцы недоверчиво обернулись к конюшне. Лунный свет зловеще засверкал на холодной стали винчестеров, угрожающе направленных на бандитов.
Руки мексиканцев остановились на полпути, а главарь шайки опять уставился на Слима, повторяя вопрос:
— Кто ты такой, чужак?
Слим засмеялся:
— Если я скажу тебе, что я — дедушка мистера Макбрайда, ты ведь не поверишь мне, не так ли?
Лицо главаря сначала побледнело, потом валилось кровью:
— Вы издеваетесь надо мной, сэр?
— Конечно! — Слим хладнокровно кивнул головой и опустил оба револьвера в кобуры. — Неужели ты мог подумать, что я буду разговаривать с тобой серьезно?
Глаза негодяя предательски сверкнули:
— Если бы не твои приятели с винчестерами, мы бы с тобой поговорили иначе!
Слим презрительно надул губы:
— Винтовки моих друзей держат на прицеле только твоих приятелей! Так что мы вполне можем позабавиться один на один.
Рука бандита многозначительно прижалась к бедру:
— Чужак, ты бы лучше не вмешивался в дела, которые тебя не касаются!
— Ты думаешь? — Слим вытащил из жилетного кармана кисет с табаком. — А я всегда считал большим удовольствием поучить неотесанного скотника приличному обращению с дамами!
К лицу бандита опять прилила кровь:
— Ты еще пожалеешь о своих словах, чужак!
Слим презрительно усмехнулся и принялся спокойно сворачивать сигарету, не спуская при этом взгляда с противника. Это был рискованный, но очень действенный прием. Увидев, что руки противника заняты, главарь шайки молниеносно выхватил револьвер.
Джин вскрикнула.
Листок папиросной бумаги и крупно порезанный табак не успели еще упасть на землю, как из револьвера Слима вырвалось пламя. Бандит дернулся, попытался подпрыгнуть, но вдруг согнулся и завалился на бок. Револьвер выпал из его ослабевшей руки, и главарь принялся кататься по земле. Слим продолжал стрелять, пока барабан револьвера не опустел. Потом он с презрением глянул па неподвижно распростершегося противника. Возвращая револьвер в кобуру, он произнес как бы про себя:
— Терпеть не могу вонючек, которые нападают на стариков и женщин.
Второй белый, выпучив глаза, уставился на своего друга, теперь уже покойного. Вдруг он отпрянул и, спрятавшись за мексиканцев от винтовок, целивших из конюшни, многозначительно крикнул Слиму:
— Чужак, Бад был моим лучшим другом! Придется тебе испытать свою пукалку на мне!
— У меня кончились патроны! — сказал Слим с наигранным удивлением.
— У тебя есть еще один револьвер.
