Он посмотрел на нее в задумчивой нерешительности, потом пожал плечами, вошел в спальню, вынул из комода футболку и трусы и заперся в ванной комнате. Эмили сняла с кровати смятые простыни, постелила вместо них свежие, принесла из соседней комнаты запасные и наскоро прибралась. Когда в комнате появился Лукас, лицо у него все еще было измученным, но щетина исчезла, а волосы были причесаны.
Эмили откинула одеяло. Лукас сбросил халат и лег в постель, с облегчением откинувшись на взбитые подушки.
— Я вам очень благодарен.
Она улыбнулась.
— Сейчас унесу белье, а потом приготовлю вам что-нибудь поесть.
— Пожалуйста — никакой еды! — содрогнувшись, сказал он с закрытыми глазами.
— Только один гренок, — произнесла она тоном, каким уговаривала двойняшек. — Сколько таблеток вы приняли сегодня?
Лукас приоткрыл один глаз.
— Ни одной. При моем нынешнем состоянии это выглядит как-то бессмысленно.
— Если вы съедите что-нибудь, вас, возможно, перестанет тошнить.
— Сомневаюсь, — уныло проговорил он.
На кухне Эмили приготовила чай, поджарила кусочек хлеба, намазала его тонким слоем масла и разрезала на треугольники. Потом поставила тарелку и кружку на поднос и отправилась в спальню.
— Если вы справитесь с гренком, я могу сделать яичницу-болтунью, — предложила она.
— Не стоит. — Лукас откусил кусочек и начал медленно жевать. Второй кусочек исчез значительно быстрее.
— Осторожно, — предупредила Эмили, — не торопитесь.
— Я ем впервые за несколько дней! — Он доел остальное с большей осторожностью. — Никогда не пробовал такой вкуснятины! — признался он и с подозрением проинспектировал содержимое кружки. — А что здесь?
— Некрепкий чай. — Эмили достала две таблетки парацетамола. — Примите это сейчас, а позже я сделаю вам кофе.
Лукас послушно проглотил таблетки, отпил чай и хмуро взглянул на Эмили поверх кружки.
— Это, конечно, необыкновенно любезно с вашей стороны, мисс Уорнер, но почему вы пришли сегодня? Наверняка можно провести воскресенье гораздо приятнее.
Она пожала плечами.
— Я сама перенесла грипп совсем недавно, поэтому представляю, как отвратительно вы себя сейчас чувствуете.
Он удивленно покачал головой.
— Странно, что вы беспокоитесь о совершенно незнакомом человеке. Но раз уж вы здесь, можно задать вам вопрос?
— Конечно.
— Что побудило такую женщину, как вы, заниматься уборкой?
— Такую, как я? — спросила Эмили, подняв брови.
— Я убежден, что вы не всегда были уборщицей.
— Мне это нравится, — просто ответила она.
— Достаточно честно. — Лукас поставил пустую кружку и натянул на себя одеяло. — А чем вы занимались раньше?
— Работала в офисе. — Эмили встала. — Я все это унесу, а вы постарайтесь поспать. Я еще загляну к вам. — Она взяла поднос.
— Спасибо, — пробормотал он сонно. — А что я могу сделать для вас?
— Поправляйтесь, пожалуйста.
На кухне Эмили вылила в кружку купленный по дороге суп и поставила его в микроволновую печь, потом положила на видном месте хлеб и нож, поставила масленку и сделала себе чай. Было уже поздно, и ни о какой литературной работе сегодня не могло быть и речи.
Она написала записку по поводу приготовленной еды и, немного поколебавшись, сообщила свой новый, еще не занесенный в телефонную книгу номер. Когда она с запиской в руках вошла на цыпочках в спальню, Лукас Теннент, измученный бессонными ночами, спал как убитый. Выглядел он гораздо лучше и не напоминал больше привидение с безумными глазами.
Первый этаж дома в Спайтлфилдсе был залит светом. Не решившись спросить у Нэта, как прошла его поездка в Честлкомб, Эмили начала медленно подниматься к себе, но, услышав звонок телефона, прибавила шагу. Она отперла дверь и стремительно пересекла комнату: неужели Лукасу стало хуже? И остановилась как вкопанная — другой, слишком хорошо знакомый ей голос оставлял сообщение на автоответчике:
— Возьми трубку, Эмили. Я знаю, ты здесь, нам надо поговорить. Сними трубку. — Последовала пауза, потом тихое хмыканье. — Не будь ребенком, позвони мне.
