Элли, что она являлась единственной кого я трахал, делало чудеса с ее поведением.
Смех было первое что я услышал, зайдя на кухню. Глубокий смех Брэда
сопровождался женским. Я последовал за звуком до задней части кухни и нашел Брэда
покрытого чем-то похожим на муку, пока Роуз схватившись за живот смеялась до
невменяемого состояния. Роуз повернулась посмотреть на меня.
У меня стянула в груди от вида ее смеющихся глаз. Их голубизна казалась знакомой,
но в этом было что-то большее. Словно я уже видел ее смех. Слышал ее смех. Наблюдая за
ней, я почувствовал такую боль в груди, в которой не было смысла. Как будто я . . . скучал по
ней. Но я даже не знаю ее.
Слишком быстро ее улыбка пропала, и она смахнула слезы, которые катились, пока
она так сильно смеялась. Она перевела свой взгляд на Брэда. Я заставил ее нервничать, но я
никогда и не был с ней мил. Она была просто работником, которого я нанял. Я собирался
уехать в ближайшее время. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей.
Простите, босс. Я пытался дотянуться до вон той верхней полки и пакет с мукой
упал на меня, и, ну, вы видите что произошло, - объяснил Брэд по-прежнему
смеясь. Я оторвал свой взгляд от Роуз и перевел его на Брэда. Он подмигнул ей и
начал безуспешно стряхивать остатки муки. Ему был необходим душ. Я был бы не
против, если бы он проложил некую дистанцию между собой и Роуз.
Роуз
Светлые локоны волос Фрэнни подпрыгивали, пока она бежала ко мне от кромки
воды. Миссис Бэйлор сидела под дубом с фруктовым напитком в руках и соломенной шляпой
с широкими полями на голове. Они вдвоем подружились и, миссис Бэйлор предложила
присматривать за Фрэнни, пока я работала. Она сказал, это дает ей возможность чем-то
заняться и у неё будет кто-то, с кем она могла проводить время.
В жизни Фрэнни никогда не было никаких бабушек и дедушек, но она хотела семью.
Это было то, что она всегда замечала у других детей, то, как они были окружены мамой, папой, братьями и сестрами, бабушками и дедушками, кузенами, тетями и дядями — и она
страстно желала того же для себя. Но это было единственной вещью, которую я не могла ей
дать, потому что у меня самой не было семьи. Как приемный ребенок, с тех пор как мне было
пять лет и, пока я не сбежала в шестнадцать, в моей жизни был только один человек,
которого я считала семьей. И единственный, кто был также семьей для Фрэнни — Ривер.
У нее были мои волосы, по крайней мере, мой натуральный цвет волос и мои глаза, и
благослови ее сердце, кажется, она также унаследовала мой невысокий рост. Единственное
что в ней было не от меня, это ее цвет кожи. Я была беленькой, в то время как кожа Фрэнни
становилась золотисто коричневой от пребывания на солнце, даже немного. Это ей досталось
от ее отца. У нее также было его чувство юмора и его улыбка. Но это были те признаки, которые могла заметить только мать. Для всех остальных, она была точной копией меня.
Я поймала рыбу, мамочка! Настоящую живую рыбу. Только мне пришлось достать
крючок у нее изо рта и выкинуть обратно, пока она не умерла. Я не хотела ее
убивать. Надеюсь, крючок не сильно травмировал ее. Миссис Диана сказала, что
это нормально. Что рыб нужно есть, но я хотела чтобы она нашла свою семью.
Они могли бы потерять ее.
Фрэнни едва переводила дыхание в своем длинном объяснении, затем она обвила
руками меня за талию и крепко обняла.
- Я скучала по тебе сегодня, но нам было весело. Мы приготовили шоколадные брауни со
сливочной помадкой.
Я наклонилась поцеловать ее макушку и повернулась посмотреть на миссис Бэйлор.
Она тепло улыбнулась и встала. Длинное платье без бретелек, которое было на ней,
танцевало на ветру, у ее ног, пока она шла к нам. Она всегда выглядела такой собранной и
гламурной.
Как сегодня дела на работе, Роуз? - спросила она.
Спасибо, хорошо, - ответила я улыбаясь. - Я слышала, у вас двоих сегодня был
день полный веселья.
Миссис Бэйлор ласково улыбнулась Фрэнни.
- Это девочка делает день ярче. Но из нее никудышный рыбак.
Фрэнни захихикала и взяла меня за руку.
- Давайте зайдем в дом и поедим немного брауни с молоком.
Да, давайте мы все перебьем аппетит перед ужином декадентством, а именно
