Он принял устойчивую позицию, закрепив ноги в углах, созданных каркасом крана. Всё вокруг старалось помешать ему. Завывающие ветра Менатара толкали его, стараясь сбросить в смертельное восьмидесятиметровое падение. Пыль в воздухе снижала видимость на двадцать процентов. Но Соларион был способен поразить имперский дукат с трёх километров. Он знал, что сможет сделать идеальный выстрел и при гораздо худших условиях, чем нынешние.
Стрельба с вершины крана означала, что он будет вынужден лежать животом вниз под углом в сорок пять градусов. Приклад его болтерной винтовки упирался в его плечо. Правая линза его шлема была крепко прижата к окуляру прицела. После некоторых регулировок он настроил фокус на бушующем чудовище. Взрывы снарядов Астартес продолжали покрывать его панцирь. Его хвост в сокрушительном вертикальном ударе с тяжестью опустился вниз, но Раут избежал его, отступив в последнюю секунду. Бетон, на котором только что стоял Экзорцист, раскололся и разлетелся в разные стороны.
Соларион оттянул затвор своего оружия и вставил один из снарядов с нейротоксином Атландо в патронник.
Затем он объявил по комм-связи.
— Я на позиции, Каррас. Готов произвести выстрел. Поторопись и добудь мне брешь в его защите.
— Мы стараемся, Пророк! — ответил Каррас, использовав прозвище, которое дал Ультрадесантнику Зид.
«Старайтесь лучше», — подумал, но не сказал этого Соларион. Он знал, что был предел тому, насколько сильно он мог надавить на Когтя-Альфа.
Три гранаты разорвались одна за другой градом сокрушающих землю осколков. Затем ветер унёс поднятую ими пыль и грязь. Тварь поднялась снова, вздымаясь над космическими десантниками, и они увидели, что она осталась абсолютно невредимой, без единой царапины.
— Ничего! — выкрикнул Раут.
Каррас выругался. Положение становилось отчаянным. Чудовище было неутомимым, его скорость ничуть не уменьшилась, а у них до сих пор не было ничего, что бы они могли этому противопоставить. Напротив, собственные удары чудища были слишком сильны. Оно уже отбросило Восса в сторону. К счастью, удача была на стороне Имперского Кулака. Удар пришёлся с боку, заставив его пролететь двадцать метров над землёй прежде, чем он врезался в стенку топливной башни. Прочная керамитовая броня спасла ему жизнь. Будь удар вертикальным, то он бы умер на месте.
Не для того отделение «Коготь» пережило шесть лет специальных операций, чтобы умереть здесь, на Менатаре. Каррас не мог этого допустить. Но единственное оружие, которое могло хоть что-нибудь сделать с тиранидом, был его психосиловой клинок — Аркеманн, но из-за этого проклятого маяка, который глушил его дар, он не мог наполнить его той разрушительной психической силой, необходимой для успешного удара.
— Варп его раздери! — выругался он по связи. — Кто-нибудь, найдите источник этого психического сигнала и вырубите его!
Он не мог сам его обнаружить. Психические вспышки подавляли его разум, лишая всего, кроме способности мыслить. Он более не мог почувствовать духовную сущность Зида, равно, как и Восса, Хирона и Солариона. Что до Раута, то он никогда не был способен ощутить душу Экзорциста. Даже прослужив с ним столь долго, он ни на шаг не приблизился к разгадке причин этого. Всё, что он мог сказать, так это то, что у тихого, задумчивого Астартес, возможно, вовсе не было души.
Зид старался изо всех сил, пытаясь удержать внимание чудища на себе. Он был самым быстрым из них. Если бы Каррас знал его меньше, то он мог бы предположить, что Зид получает удовольствие от этой смертельной схватки. Снова и снова, чёрный хвост, метивший в Гвардейца Ворона, находил лишь пустой воздух. Оказавшись достаточно близко, Зид начинал атаковать своими молниевыми когтям, нанося удары по бокам существа. Но, несмотря на голубые искры, высекаемые при столкновении, он не смог пробить невероятно толстую броню твари.
Каррас закрепил свой болтер на бедре и извлёк Аркеманн из ножен.
«Вот оно, — подумал Каррас. — Мы достаточно близко к этому существу. Возможно, Хирону удастся что-нибудь сделать, если он прорвётся за его защиту. Лишь бы у дредноута хватило сил для этого».
