Чем дальше я иду по туннелю, тем слабее и слабее запах, но я уверена, что это тот самый туннель, ошибки быть не может, я с силой втягиваю воздух, я уверена, что это
— Сера, — говорит Кэрол, но я продолжаю нюхать воздух и не реагирую, поэтому она повторяет: — Сера.
Еще тридцать футов туннеля пройдено, запаха нет, но я уверена, что его источник где-то здесь, он должен быть здесь, след был таким явным
— Давай посмотрим в другом ответвлении. Если там ничего не окажется, Сера, мы можем вернуться.
Она даже берется за ручку на моей шлейке, я сначала напрягаюсь и начинаю сопротивляться, чего никогда прежде не делала. Кэрол пытается утащить меня, хотя я взяла след. Я сбита с толку. Почему она не доверяет моему носу, ведь я — поисковая собака, а она — проводник, это я говорю ей, куда ведет след, а она должна делать на основании этого выводы. Мое сердце сильно бьется. Я иду за ней, но с трудом сдерживаюсь, чтобы не вернуться обратно.
Мы входим в центральный туннель, он справа от того, где я только что была. Через пятнадцать футов я беру след крысы.
Кэрол была права.
«Интересно», — передаю я и быстро иду по следу.
— Да, — соглашается Кэрол и следует за мной.
Через несколько минут след вновь исчезает, время и непрерывное движение воздуха уносит его. А может быть, его удалось как-нибудь хитроумно замаскировать? Неужели биологические дроны настолько умны? Думаю, все зависит от ума того, кто этим дроном управляет.
Я возвращаюсь назад и обследую предыдущее ответвление, но там тупик. Я иду в то место, где след оборвался, пытаюсь снова отыскать запах.
Дрон проносится у меня над головой. Я вздрагиваю и прижимаюсь животом к полу.
— Вот дерьмо, — возмущается Кэрол. — Нужно перенастроить их параметры, чтобы они не подлетали слишком близко. Эта штука едва не задела тебя.
Я совсем забыла про дроны, пока занималась работой. Я тяжело дышу. Запах исчез где-то в этом узком коридоре. Решетка под моими лапами вибрирует от всепроникающего рева станции. Мне хочется, чтобы этот нескончаемый гул заглушил шум некоторых дронов, но я все равно слышу их.
Я осознаю, что снова начинаю скулить.
Я иду вперед, не дожидаясь, когда Кэрол сочтет нужным утешить меня. Не хочу, чтобы ее сочувствие ко мне переросло в жалость.
Мы идем дальше по туннелю, проходим мимо других его ответвлений. Я быстро проверяю эти новые туннели. Время течет странно. Я знаю, согласно полученным схемам, мы находимся вблизи от реактора С. Я потеряла след. Я работаю недостаточно хорошо. Я должна сделать так, чтобы между нами с Кэрол возникла взаимосвязь. Я не хочу в отставку. Я хочу заниматься ПС-работами, как меня этому учили в ЦНИИ. Дроны размером с жуков сбиваются в кучки, образуя на стенах черные пятна, а когда мы приближаемся, разлетаются в разные стороны, как мои мысли.
Рация Кэрол оживает.
— Ага, — говорит она. — Андерс? Как слышно?
В рации шуршит голос, но я не могу разобрать, что именно он говорит. Кэрол зачитывает с экрана наши точные координаты.
— Сера нашла что-то, но затем потеряла, — говорит она. — Так точно. У нас похожие чувства. Спасибо. — Она обращается ко мне: — Охрана станции выгнала некоторые дроны от реактора С в коридор, ведущий к реактору Е. — Она снова глядит на рацию.
Я осматриваю коридор, замечаю жучков-дронов, которые поспешно скрываются в щелях в решетчатом полу и в стенах. Я чувствую совсем слабый, едва различимый запах обгоревшего провода, как будто где-то далеко замкнуло проводку. Как-то странно ощущать здесь этот запах. Я поворачиваю нос в его сторону.
Пол под ногами неожиданно сильно дрожит, а затем вибрация идет вниз, и теперь трясется уже весь туннель. Лампочки дрожат в своей арматуре, а последние маленькие дроны со стуком разлетаются по туннелю, теряя свои лапки. Все пляшет у меня перед глазами. Кэрол сгибается и садится возле меня на корточки. Температура в коридоре резко поднимается на двадцать градусов, теперь здесь уже не просто тепло, а жарко. Жарко и влажно. Решетка под ногами дребезжит и, кажется, вот-вот развалится на части.
— Реактор С, — кричит Кэрол. — Черт, мы потеряли его!
Я не могу придумать другого объяснения, кроме аварийного отключения реактора. Теперь, благодаря информации из досье, я хорошо понимаю, как это происходит. Я сопоставила все эти сведения с данными, которые, казалось, знала всю жизнь, хотя еще утром они ничего для меня не значили. И все благодаря информации, сохраненной в моей биологической памяти.
