Весной 1942 года гитлеровцы чуть ли не ежедневно отправляли в Германию эшелоны с молодежью. Полицаи охотились за людьми, хватая каждого, кто не имел аусвайсов или не мог предъявить паспорта со штампом об освобождении от работы по болезни.
Володя Ананьев в подземной типографии мастерски подделал такой штамп, и все члены организации «Смерть немецким оккупантам!» могли свободно ходить по городу.
Кочубей поставил задачу — сорвать отправку киевлян на немецкую каторгу.
…На перроне Киевского вокзала формировали очередной эшелон. Около теплушек, окруженных кольцом полицаев, жмутся друг к другу, словно отара напуганных овец, девушки. Парней полицаи держат отдельно. Возле них охрана усилена.
Поезд стоит уже под парами. Начальник поезда Крюгель широким шагом ступает вдоль вагонов, с беспокойством поглядывая на дверь вокзала, у которой замерли часовые.
Сегодня необычная отправка. Эшелон вызвался торжественно, с помпой проводить сам руководитель бюро по набору рабочей силы, государственный советник регирунгсрат доктор Яницкий. Но почему доктор запаздывает? Эшелон должен был отправиться еще в девять утра, а теперь уже двадцать минут десятого. Это как-то не вяжется с хваленой немецкой пунктуальностью.
Может быть, что-то случилось? Бургомистр Форостовский, тоже прибывший на вокзал со своими чиновниками, не отваживается спросить об этом Крюгеля.
Но вот часовые, точно их ударило электротоком, вскинули вверх головы в железных касках, и Крюгель, четко печатая шаг, направился к входу в здание вокзала.
В дверях появился долгожданный регирунгсрат Яницкий.
— Хайль Гитлер!
— Хайль! Хайль! Хайль!
Перрон стал серым от бесчисленного множества воинских мундиров. Яницкий с помощью подчиненных неуклюже взобрался на ящик, который должен был служить трибуной, снял с головы фуражку, вытер платком взмокший лоб:
— Милые киевляне и киевлянки! Великий фюрер приглашает вас: поезжайте в прекрасную Германию. Сто тысяч украинцев уже трудятся в свободной Германии. Великая Германия научит вас работать… Не верьте большевистским агентам! Пройдет время, и ваши родители вновь увидят вас физически окрепшими и духовно исцеленными. В дороге вас будут вкусно кормить. Пан Крюгель, покажите, чем вы будете кормить украинцев, которые едут в великую Германию…
Низенький Крюгель поднял над головой круг копченой колбасы и буханку белого хлеба.
— Вот чем вас будут кормить, милые киевляне! А теперь — по вагонам. Счастливого вам пути, — закончил Яницкий.
— По вагонам! Слышали команду? По вагонам!.. — и полицаи начали загонять в теплушки плачущих девчат и растерянных парней.
Неожиданно из-за полицейского заслона вырвалась девушка.
— Мамоч-ка-а!..
Дюжие полицаи схватили бедняжку, ее хрупкая фигурка взметнулась над толпой и мячиком полетела в разинутую пасть вагона.
Толпа мобилизованных на миг замерла, потом истошный крик прокатился над вокзалом. Рыдали девушки, гневно кричали хлопцы.
Засвистели плетки.
— По вагонам! Иначе будем стрелять…
В суматохе никто не обратил внимания на то, что полицаям усиленно «помогали» наводить порядок какая-то женщина и двое мужчин. Они носились от одной теплушки к другой, подталкивали мобилизованных в вагоны, уговаривали их… Наконец паровоз загудел и вагоны медленно покатились.
Вместе со всеми провожавшими трое вышли на привокзальную площадь и направились в сторону «Ленинской кузницы».
— Ну, как у тебя? — тихо спросил один.
— Пусто…
— И у меня…
— Я тоже все раздала, — прошептала женщина.
Это была Мария с биржи труда, а двое ее спутников — Николай Шешеня и его новый приятель Сергей Ананичев. Они только что провели опасную операцию: раздали мобилизованным небольшие свертки с гостинцами, в которых, кроме хлеба и махорки, были маленькие напильники, плоскогубцы и записки:
«Друзья! В 12 часов ночи эшелон остановится в поле, недалеко от леса. Постарайтесь к этому времени открыть вагоны. Бегите! В Германии вас ждет пятнадцатичасовой рабочий день, каторжный труд в подземных военных заводах, голод, издевательства. Бегите в лес! Там вы найдете друзей-партизан.
Смерть немецким оккупантам!»
…Мария, Николай и Сергей подошли к заводу и повернули в сторону рынка.
