– Знаю.
– Откуда?
Я нахмурился, запнувшись. Несколько секунд подумал, прежде чем вспомнить, и ответил:
– Я просыпаюсь с улыбкой.
* * *
Рядовой смотрит врагу прямо в глаза. Рядовой понимает, что поставлено на карту Рядовой знает цену скверной стратегии. А что видят генералы? Лишь тактические схемы и диаграммы. Вся структура командования перевернута вверх ногами.
Кеннет Лабин. Кто кого
С момента высадки все пошло наперекосяк. По плану мы должны были устроить на плацдарме хорошо организованный хаос и отловить несколько лейкоцитов-с-манипуляторами, пока те устраняют повреждения. Поставить капкан и отступить, доверившись обещаниям Сарасти, что ждать придется недолго.
Ждать вообще не пришлось. Как только мы пробили обшивку, что-то зашевелилось в клубах пыли – змеистое движение, мгновенно врубившее на форсаж знаменитую инициативность Аманды Бейтс. Солдатики нырнули в пробоину, и у них на прицеле замаячил шифровик, вцепившийся в стену тоннеля. Наверное, его оглушило взрывом (классический пример того, как оказаться в неудачном месте и в неудачное время). Майор за долю секунды оценила ситуацию, и план испарился в плазму.
Я моргнуть не успел, как один из пехотинцев пробил существо иглой для биопсии. Мы бы упаковали зверюшку целиком, если бы магнитосфера «Роршаха» не выбрала ту самую секунду, чтобы швырнуть нам песка в лицо. Поэтому, когда наши солдатики доковыляли до поля боя, добыча скрылась за углом. Бейтс была пристегнута к своим бойцам; в то мгновение, как она дала им волю, фал утащил ее в кроличью нору (майор только и успела крикнуть Саше: «Готовь ловушку!»).
Я находился в одной связке с Бейтс. Меня резко сорвало с места, и я смог лишь обменяться с Сашей перепуганными взглядами, а потом опять погрузился во внутренности «Роршаха»; сытая биопсическая игла отскочила от забрала и пролетела мимо, волочась на многометровом обрывке моноволокна. Будем надеяться, лингвист ее подберет, пока мы с Бейтс охотимся; если не вернемся, хоть какой-то толк будет от миссии.
Солдатики волокли нас, будто наживку на крючке. Майор дельфином плыла передо мной, редкими реактивными импульсами удерживая положение по центру тоннеля. Я поплавком болтался у нее за спиной, стараясь выровнять траекторию полета и сделать вид, что тоже чем-то управляю. Это была важная задача: смысл жизни подсадной утки в том, чтобы изобразить настоящую. Мне даже выдали пистолет – исключительно ради предосторожности – больше для душевного спокойствия, нежели для защиты. Он стиснул мне предплечье и стрелял пластиковыми пулями, неподвластными индукционным полям.
Только я с Бейтс, солдат-пацифист и орел-решка вероятности.
Как всегда, по коже бегали мурашки и уже ставшие привычными призраки суетливо когтили рассудок. Но в этот раз ужас казался приглушенным, далеким. Вероятно, дело в экспозиции или мы так быстро мчались сквозь магнитный ландшафт, что фантомы не успевали зацепиться. Существовал и третий вариант: возможно, я меньше боялся призраков, потому что на сей раз мы охотились на настоящих чудовищ.
Шифровик словно сбросил путы, которые сковали его после взрыва; извивающийся силуэт во мгле, он на полной скорости метнулся по стене, выстреливая вперед щупальца очередью жалящих кобр – так мотая туловищем, что дроны едва удерживали его на прицеле. Внезапно он кинулся в сторону, пересек тоннель и нырнул в узкий боковой проход. Пехотинцы свернули за ним, ударяясь о стены, кувыркаясь, и вдруг остановились, Бейтс резко затормозила, а я по инерции обошел ее, пока ковырялся с пистолетом. В следующий миг я обогнал и роботов; поводок натянулся и рванул меня обратно, оставив дрейфовать. На секунду-другую я оказался прямо на передовой – Сири Китон, стенографист, крот, профессиональный непониматель. Я планировал в воздухе, мое дыхание ревело в ушах, а в нескольких метрах передо мной корчились стены…
«Перистальтика», – подумалось мне поначалу. Но это движение не напоминало неспешные, вялые волны, обычно прокатывавшиеся по тоннелям «Роршаха». Я решил: «Галлюцинация», – пока шевелящиеся стены не выплеснулись тысячей извилистых костяных языков, вцепившихся в нашу добычу со всех сторон и разорвавших ее на клочки.
