В лежащую на тротуаре шляпу посыпался дождь монет. Чейз бросил взгляд на стоящую рядом девушку.
Таша опустила глаза. Она понимала, что Чейз взволнован происходящим, что в голове у него все перемешалось: жена, встреча с музыкантами и еще какие-то люди, присоединившиеся к ним позже, когда они шумной толпой шли в бар.
В баре было весело, все смеялись, пили шампанское и беззаботно болтали.
— Вы давно знакомы с Чейзом? — пытаясь перекричать шум, спросила Таша Тони.
— Мы не были любовниками, — последовал прямой ответ на ломаном английском. Тони грустно улыбнулась. — Когда мы познакомились, я была еще совсем ребенком: сбежала из дому, спала на улице, а он помог мне. Вот в общем-то и все.
Таша изучающе смотрела на нее. Сколько раз она ломала голову над вопросом, какая же девушка заставила Чейза испытать настоящую любовь. А вдруг Тони именно та девушка? «Я не хотел ее торопить», — говорил он. Интересно, сколько лет ей было тогда? Таша посмотрела на Чейза, который громко хохотал над какой-то очередной шуткой. Он не был похож на человека с разбитым сердцем. Но сожаление Тони было очевидно. В общем-то она вполне вписывается в историю о девушке, которая смогла пробудить в Чейзе настоящую любовь.
Жан-Люк, тот самый музыкант, который уговорил Чейза поиграть, сказал что-то на ухо Тони.
— Хорошо, — утвердительно кивнула она. — Чейз, я рада, что ты приехал. Приятно было познакомиться, Таша.
— Позвони, если будешь в Нью-Йорке, — сказал Чейз.
— Да, конечно, — она поднялась, махнула рукой и вышла с Жан-Люком из бара.
Шумная, веселая компания начала постепенно расходиться. Таша и Чейз снова остались вдвоем.
— Чудесный город, правда? Здесь столько всего происходит, люди встречаются, отдыхают, веселятся. Это настоящая сказка, — восхищенно говорила она. Ей было необыкновенно легко, все неприятности забылись, может быть, и не навсегда, но сейчас это было неважно. Важно было только то, что она переживала сейчас. И переживала впервые в жизни. Чейз улыбнулся. — Тони великолепна, — продолжала она, — и у нее прекрасный голос.
— Да, она очень талантлива и профессионально выросла с нашей последней встречи. — Чейз говорил совершенно спокойно, на его лице не было ни горечи, ни сожаления, оттого что Тони ушла с Жан-Люком. Может, ей все только показалось?
— Я еще никогда так хорошо не отдыхала, — восторженно призналась Таша. Она не лукавила, за всю ее жизнь не набралось бы и пары таких замечательных дней. И сейчас Таше очень не хотелось, чтобы этот чудесный день заканчивался. — Чем займемся?
— Еще немного погуляем, а потом вернемся в отель. — Он замолчал и посмотрел на нее, и его глаза словно обожгли ее. — А прямо сейчас я поцелую тебя. И не потому, что я только об этом и думаю все эти дни, и не потому, что мы в Париже, и не потому, что сегодня чудесный вечер. А потому, что я просто очень хочу поцеловать тебя. И вообще поцелуй — не преступление.
Чейз склонил голову и приник к ее губам страстным поцелуем. Может быть, ее голова кружилась из-за шампанского, а может быть, и еще почему-то, но мысли Таши бежали с невероятной скоростью. Его слова были, как обычно, довольно легкомысленны, зато жадные и горячие губы очень красноречивы. И Таша не могла устоять перед таким натиском.
Возвращение в отель было волшебным. Они медленно брели по улице, освещенной лунным светом, перебегая с полосы света в темноту, смеялись, напевая мелодии из старых мюзиклов.
Взяв ключи у портье, они поднялись в номер. У них уже сложилась традиция: каждый раз, прощаясь до утра, он целовал ее в щеку. Они остановились у двери в комнату Таши.
— Спокойной ночи, Таша, — сказал он и совершил привычный обряд.
Чейз всегда ждал, пока она скроется за дверью. Но сегодня, когда Таша открыла дверь, он резко развернулся и ушел в свою комнату. Она с неохотой закрыла дверь, и вновь у нее перед глазами появился образ Тони. Было бы интересно узнать о ней побольше.
В комнате царил полный мрак, и только лунный свет оставлял блики на кровати и на ковре. Не сговариваясь, они оба вновь открыли двери и столкнулись лицом к лицу.
— Чейз, — удивилась Таша.
