Во тут и начинается самое интересное. Я уже заметила выше, что моральные установки у каждого поколения свои собственные.
Если спросить молодого руководителя, при каких обстоятельствах он сам будет оставаться лояльным сотрудником, то он ответил бы: «До тех пор, пока мне это выгодно».
Подчиненному в нашем примере 40 лет, т. е. его молодость пришлась на 1980-е гг., когда закончился застой и началась перестройка с эйфорией по поводу факта нового мышления. Но в первые годы перестройки, несмотря на все новые веяния, система гильдий продолжала функционировать. Так что упомянутый выше Иван Степанович из поколения лояльных до романтизма работников.
Лояльный до романтизма сотрудник будет всегда предан боссу, даже если руководитель не раз обманет его обещания. Ведь продвижение вверх по системе гильдий было возможно при стопроцентной лояльности.
Рационалистам под 30 такая позиция кажется более чем страшной, уж они бы никогда не позволили таких издевательств над своей персоной. Но Иван Степанович родом из поколения романтиков, одна из слабостей его собратьев – сидеть и ждать у моря погоды.
Почему россияне так растерялись в начале 1990-х гг.? Ведь на долю нашей страны выпадали и худшие испытания. Потому что пору своей социальной активности переживало поколение, привыкшее к гарантированной государственной поддержке при любых обстоятельствах. Наш менталитет «завязан» на зависимости человека от государства.
Как было в СССР? У личности не возникало проблем с трудоустройством, так как после окончания того же института молодых специалистов распределяли по рабочим местам.
Впрочем, отсутствие высшего образования не мешало устраиваться на работу. Существовала в советском законодательстве и статья за тунеядство (когда человек намеренно уклонялся от работы).
Рынок труда полностью контролировался государством. Все было просчитано и спланировано. У личности всегда была уверенность в завтрашнем дне.
Я не идеализирую недавнее прошлое нашей страны, поймите правильно. Я хочу заострить ваше внимание на драме, пережитой нашими родителями. В одночасье все рухнуло и превратилось в дым. Те, кто смог удержаться на плаву, еще сильнее привязались к своему рабочему месту.
Привязанность к работе – специфическая черта тех, кому сейчас за 40 лет. Они считают, что поздно менять профессию и начинать новый путь, поэтому теряют несправедливое отношение руководителя к своей персоне, сохраняя достаточно высокую степень лояльности. И тем не менее, коллеги под 40 не вполне понимают рвение молодых руководителей обойтись без их участия. «Да, мы не все понимаем в новой культуре бизнеса, но у нас есть бесценный опыт».
Довольно часто 40-летние работники обращаются за помощью к психологам. И не только потому, что хотят знать всю горькую правду. Напротив, это поколение предпочло бы забыть и не вспоминать причины своей беспомощности. Психолог для них – собеседник, надежда и опора. Эти люди, выросшие на идеалах гуманизма, нуждаются в друге, способном поддерживать их в трудную минуту, согреть, когда им необходимо.
Психолог для человека за 40 – зеркальце, показывающее его со стороны, достоинства и недостатки. Если спросить практикующих «душеведов», с какими бедами приходят такие гости, то психологи чаще всего отвечают: «Хотят начать новую жизнь и не знают, как это сделать».
Если поднять проблему лояльности…
Те, кому за 40, при подобной ситуации винят не начальство, не ценящее их лояльность, а себя. «Моя лояльность и мои знания не нужны руководителю. Значит, в этом виноват я. Нужно искать, что во мне не так. Только бы все тщательно взвесить».
Это поколение вообще отличается осторожностью, нерешительностью и стремлением все взвешивать и отмерять по сто раз. Им чужд радикализм 25 – 30-летних руководителей. Последние на сей счет сказали бы: «Что же вы все мудрите, вы же упускаете отличные шансы».
Таким образом, дискриминация по возрасту имеет место исключительно по психологическим причинам. Еще конкретнее, по причине психологической несовместимости. Глаза наших родителей были направлены в себя, а наши очи смотрят в увлекательный мир, полный сюрпризов и не всегда приятных.
