Я вернулся в квартиру над гаражом, сменил форму на костюм. Мне необходимо было попасть в центр города, куда я вскоре и отправился автобусом. В дешевом кафе я съел ленч и пошел в контору Джека Солли на Бревер-стрит.
Я начал работать у Солли год назад. Он именовал себя консультантом и специалистом по рекламе. Некоторое время назад он занимал должность коммерческого директора в торгово-посреднической фирме «Геринг и Инч», имел собственный «кадиллак», шестикомнатные апартаменты в престижном районе Нью-Йорка, гардероб, полный костюмов, что свидетельствовало о приличном доходе. Но он всегда был оппортунист по натуре и большой спорщик, что вызывало справедливые жалобы на него и на фирму, в частности, со стороны клиентов. В конце концов фирма «Геринг и Инч» решила отказаться от его услуг. Он потерял работу, а с ней и возможность содержать роскошную квартиру и «кадиллак». Не имея нужных рекомендаций, он не смог устроиться в Нью-Йорке и был вынужден перебраться в Голливуд. Но здесь имел дело главным образом с хозяевами небольших магазинов и контор. У него я едва зарабатывал на жизнь. И еще страдал от его несносного характера, который с годами становился все тяжелее. Джек постепенно терял остатки этики, превращаясь в обыкновенного неудачника и брюзгу. Кроме того, он уже дважды имел стычки с полицией по поводу каких-то темных дел, в которые я не был посвящен.
Когда я вошел в его обшарпанную контору, он сидел за письменным столом, уткнувшись в журнал. Его секретарша, двадцатитрехлетняя Пэтси, блондинка с детским личиком и глазами искушенной женщины, улыбнулась мне. Ей приходилось трудно с Солли: она не только вела контору, но и за то же жалованье служила отдушиной для его пессимизма и любовных приступов. В данный момент она доставала из бумажного пакета и ела свой ленч. Солли отложил журнал и глянул на меня мрачно, не скрывая недовольства.
— О чем ты думаешь? — спросил он. — Посмотри на часы. Ты должен был прийти в девять.
— Успокойся, братец, — парировал я, присаживаясь на край стола. — Я больше у тебя не работаю.
Пэтси положила недоеденный сандвич на стол и повернулась, чтобы лучше рассмотреть меня. Ее голубые глаза были широко раскрыты. Солли в недоумении уставился на меня.
— Я увольняюсь, — продолжал я. — Придется тебе искать на мое место другого дурака, Джек, а я начинаю новую карьеру.
На лице Солли я прочел плохо скрытое сомнение в правдивости моих слов.
— Где ты собираешься работать? — спросил он, откидываясь на спинку кресла. — Ты решил это твердо? Смотри, если так, не прихвати с собой моих документов.
— Если бы я поступил на работу к акуле, вроде тебя, то я, конечно, украл бы кое-что из отчетов, правда, ценного в них не так много, — заявил я. — Но ты можешь успокоиться: я покончил с рекламой и связанными с ней хлопотами навсегда. Я поступил на легкую, приятную работу, за которую получаю долларов в неделю и живу у хозяина на всем готовом, даже имею форму.
Солли слушал меня внимательно, а на мое последнее замечание выпалил:
— О какой форме ты говоришь?
— Я теперь шофер, — сказал я, подмигивая Пэтси. — У одного из больших тузов со студии «Пасифик». Как тебе это нравится?
— Ты с ума сошел! — завопил Солли. — И ты называешь это работой? Ты что, не знаешь, как обращаются хозяева с шоферами? С таким же успехом ты мог бы привесить себе ядро с цепью на шею. Тебе нужно было руками и ногами отбиваться от такого места.
— Я так и хотел поступить, но мне помешала жена хозяина, — ответил я.
— Жена? — переспросил Солли заинтересованным тоном. В градации ценностей у него после денег следующее место занимали женщины.
— Меня тошнит от ваших мужских разговоров, — бросила Пэтси и поднялась. — Я пойду проветриться и прошу вас покончить с мерзкими подробностями насчет женщин до моего возвращения.
Когда она проходила мимо Солли, он шлепнул Пэтси по месту ниже спины, но так как подобная процедура повторялась изо дня в день, то секретарша даже не увернулась от руки шефа, привыкнув со временем к такого рода его выходкам. Когда дверь за девушкой закрылась, Солли достал две сигареты, одну перекатил мне по столу, вторую закурил сам.
