— У кого лицо со шрамом? — тоже во весь голос спросила Уэнди.
— Да отстаньте вы от него! — потребовал Рональд.
— Лицо со шрамом! — Кельвин зажмурил глаза и обхватил голову, словно та вот-вот развалится на части. — Я говорил им! Предупреждал!
— Кого? О чем?
— Хватит! — приказал Рональд.
Кельвин, увидев наступающих медбратьев, заорал:
— Прекратите охоту! Прекратите охоту! — потом рухнул на пол и побежал на четвереньках.
Рональд, плача, попробовал успокоить брата. Тот встал, и тут же на него, как игроки в американский футбол, накинулись санитары — один крепко схватил за пояс, другой за плечи.
— Осторожно! Не пораньте!
Кельвина на полу уже чем-то связывали, Рональд все умолял не поранить брата, а Уэнди протискивалась поближе. Наконец она поймала взгляд больного.
— Объясните, Кельвин.
— Я говорил им, — прошептал тот, — предупреждал.
— О чем?
Больной заплакал. Рональд схватил Уэнди за плечо, попробовал оттащить, но она отбросила его руку.
— О чем предупреждали?
В комнату вошел третий санитар и шприцем с тонкой иглой сделал Кельвину укол в плечо. Тот посмотрел Уэнди прямо в глаза и проговорил неожиданно спокойным голосом:
— Не охотиться. Мы должны прекратить охоту.
— Какую охоту?
Но вещество уже начало действовать, Кельвин говорил вяло:
— Вообще нельзя было начинать охоту. Лицо со шрамом расскажет. Вообще нельзя было начинать охоту.
Рональд Тилфер понятия не имел, о каком лице со шрамом и о какой охоте говорил его брат.
— Он и раньше о них болтал. Так же как и о Гиммлере. Бессмыслица какая-то.
По дороге домой Уэнди думала, как быть с этой сумбурной информацией, и чувствовала себя в еще большей растерянности, чем утром.
Чарли сидел на диване и смотрел телевизор.
— Привет, — поздоровалась она.
— Что на обед?
— У меня хорошо, спасибо. А у тебя?
— Ну зачем нам дома весь этот фальшивый этикет? — вздохнул сын.
— Обычную вежливость, видимо, тоже отменим?
Чарли и ухом не повел.
— Как ты? — спросила она чуть более озабоченно, чем собиралась.
— Я? Хорошо. А что?
— Хейли Макуэйд училась вместе с тобой.
— Да, но я ее по большому счету не знал.
— Многие твои друзья и одноклассники пришли на похороны.
— В курсе.
— И Кларк, и Джеймс.
— В курсе.
— А ты почему не захотел?
— Потому что не знал ее.
— А Кларк? А Джеймс?
— Тоже. — Чарли сел прямо. — На душе паршиво. Это трагедия. А людям, даже моим друзьям, нравится чувствовать себя при делах. Они пришли не уважение проявить. Они подумали: «Клево же!» — вот и все. Хотели участвовать. Ради себя явились, понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Уэнди.
— Обычно ничего страшного. Но тут девушка умерла, и я так не могу, извините.
Чарли откинул голову обратно на подушку и уставился в телевизор.
Уэнди продолжала смотреть на сына. Тот, даже не взглянув в ее сторону, опять вздохнул и спросил:
— Чего?
— Говоришь как твой отец.
Чарли промолчал.
— Я тебя люблю, — сказала Уэнди.
— А если я снова спрошу, что у нас на обед, это тоже будет «как отец»?
Она засмеялась.
— Сейчас посмотрю в холодильнике. — Впрочем, там пусто, придется заказывать на дом. Например, японские роллы с бурым рисом — здоровая пища. — Да, вот еще, знаешь Керби Сеннета?
— Ну так, не очень.
— Хороший парень?
— Козел он.
Уэнди улыбнулась.
— Говорят, мелкий наркоторговец.
— Крупный поганец. — Чарли сел прямо. — К чему вопрос?
— Да просто с другого бока рассматриваю эту историю с Хейли Макуэйд. Ходят слухи, они встречались.
— И?..
— Можешь разузнать?
Чарли посмотрел на мать круглыми глазами:
— Типа быть твоим помощником-журналистом под прикрытием?
— Что, плохая мысль?
Сын даже не ответил. И тут Уэнди пришла на ум другая идея. Она поднялась наверх, села за компьютер и в быстром поиске по картинкам отыскала идеальный вариант: девушку лет восемнадцати, европейско-азиатской внешности, в ботанских очках, откровенной блузке и с роскошным телом.
Отлично подойдет.
Уэнди завела аккаунт в «Фейсбуке», поместила туда снимок, взяла имя одной своей лучшей университетской подруги, фамилию другой — получилось Шэрон Хайт. Так, хорошо. Оставалось позвать в друзья Керби.
— Что ты делаешь?
Подошел Чарли.
— Создаю подставной профиль.
Он нахмурился:
