Ловушка - страница 16
Как обычно по утрам, Чарли с грохотом скатился по лестнице — настоящий перекормленный скаковой конь в подковах, — не сел, а рухнул за кухонный стол, мгновенно заглотил бутерброд и спросил:
— Когда на работу?
— Нет у меня работы. Нет со вчерашнего дня.
— Точно. Забыл.
Подростковый эгоизм. Впрочем, в подобные моменты он даже очаровывал.
— Отвезешь меня в школу?
— Конечно.
Утренняя пробка у касселтонской школы, когда родители привозили детей, была невообразимо плотной. Иногда эти поездки выводили Уэнди из себя, а иногда оказывались единственной возможностью поговорить с сыном, узнать, о чем тот думает — не напрямую, конечно, но если слушать внимательно, понять удавалось немало. Впрочем, тем утром Чарли всю дорогу с кем-то переписывался — сидел, уткнувшись в крохотный наладонник, молчал, только пальцы мелькали над кнопками. Вышел он, тоже продолжая строчить.
— «Спасибо, мама!» — крикнула вдогонку Уэнди.
— Да, извини.
Свернув в переулок, Уэнди заметила напротив своего дома машину, сбросила скорость, припарковалась и пристроила мобильный поближе. Ждать неприятностей было неоткуда, хотя кто его знает. Потом набрала 911, положила палец на кнопку вызова и вышла.
У заднего бампера на корточках сидел человек.
— Колесо бы подкачать, — сказал он.
— Чем могу помочь, мистер Грейсон?
Эд Грейсон, отец одной из жертв, встал, отряхнул руки и прищурился на солнце.
— Я заезжал к вам на телевидение. Говорят, уволили?
Уэнди промолчала.
— И видимо, из-за решения судьи.
— Мистер Грейсон, чем я могу вам помочь?
— Хочу извиниться за то, что сказал вчера на слушаниях.
— Принято.
— А если у вас есть минутка, мне очень хотелось бы с вами поговорить.
После того как они вошли в дом и Эд Грейсон отказался от предложения что-нибудь выпить, Уэнди села за кухонный стол и стала ждать. Гость еще немного покружил, потом внезапно придвинул стул и тоже сел — совсем рядом, меньше чем в метре от нее.
— Во-первых, еще раз хочу принести свои извинения.
— Не нужно. Я понимаю ваши переживания.
— Правда?
Уэнди промолчала.
— Моего сына зовут Э-Джей — то есть, само собой, Эд Джуниор. Он рос счастливым ребенком. Любил спорт, особенно хоккей. Вот я — я про хоккей вообще ничего не знаю, все детство только баскетбол. А моя жена, Мэгги, из Квебека, у нее вся семья играет. Там хоккей в крови. Ну и я увлекся — ради сынишки. Вот только теперь… теперь Э-Джей потерял интерес к спорту. Ведешь его на каток — истерики закатывает, из дома выходить не хочет.
Эд Грейсон замолчал, посмотрел вдаль.
— Мне очень жаль, — сказала Уэнди.
Ответа не последовало. Тогда она решила сменить тему:
— О чем вы говорили с Флэром Хикори?
— Его клиента уже две недели никто не видел.
— И?
— И я попробовал узнать, где он может быть. Но Хикори не сказал.
— Вас это удивило?
— Нет. Не очень.
Снова наступила пауза.
— А я-то чем могу помочь?
Грейсон стал теребить часы. «Таймекс». На эластичном ремешке — отец Уэнди в свое время носил похожий; от него еще оставался красный след на запястье. Надо же какие мелочи всплывают в памяти, а ведь со смерти отца прошло уже столько лет.
— Та программа… — начал Эд Грейсон. — Вы целый год ловили педофилов, а почему?
— Что «почему»?
— Почему именно педофилов?
— Какая разница — кого?
Он улыбнулся шутке, но очень вяло:
— Ну а все-таки?
— Ради рейтинга, наверное.
— Это понятно. Но была и другая причина, разве нет?
— Мистер Грейсон…
— Просто Эд.
— Давайте все же на вы. Прошу — переходите к делу.
— Я знаю, что произошло с вашим мужем.
Вот так вот. Уэнди начала закипать, но промолчала.
— Вышла. Ариана Насбро на свободе.
Уэнди поморщилась от звука этого имени.
— Я знаю.
— Думаете, произошло исцеление?
Она вспомнила письма и то, как ее едва не выворачивало от одного их вида.
— Не исключено, конечно, — продолжил Грейсон. — Я сам знаю людей, которые завязали на такой же стадии, как у нее. Но для вас-то это ничего не меняет, так?
