На одном из деревьев, привязанный веревкой к поперечно-полосатому стволу, сидел и специальной ножовкой пилил сухие ветки мальчик. Юноша? В любом случае выглядел он неожиданно: старые голубые джинсы обрезаны настолько коротко, что Мине снизу были отлично видны две ровные половинки, округлые и темно-золотистые, словно гигантский персик. Продолжая что-то рассказывать, сзади подошел Марк и тоже залюбовался, замолчав. "Вот и садовник", - отчетливо произнесла Мина, указывая рукой наверх, но мальчик даже не повернул головы, только почесал плечо, наверное, из-за пыльцы или насекомых, сбросил на землю, не посмотрев, следующую ветку и одним ловким движением переместился за ствол. Мина успела заметить волнистые волосы, тонкую сильную ногу, острую лопатку, перед тем как юный садовник исчез.
"Если бы это было персиковое дерево..." - произнес вслух ее мысль Марк. Мина смотрела себе под ноги, будто искала сорвавшийся плод, но наткнулась взглядом на незаметную в высокой траве табличку "Acoe.........rap..e ..iqh..i". "Хотя, конечно, - продолжил Марк, пытаясь угадать перевод, - подобное бесстыдство в его годы вполне простительно, ведь он прехорошенький и наверняка полагал, что работает здесь один". Еще одна ветка с хлестким шелестом полетела вниз. Снова равнодушно, не быстрее, не медленнее, заработала ножовка, и Мина не решилась спросить название огромного, с торчащими изнутри метелками пальмового куста.
7
Вечером Марк сдержал слово и на десерт привел доктора, к которому испытывал искреннюю и немного поверхностную, по мнению Мины, приязнь; в остальное время года они даже не переписывались. Однако, разглядев позади поднимавшегося по ступеням террасы мужа атлетическую фигуру гостя, она неожиданно для себя обрадовалась и даже привстала навстречу, когда доктор протянул ей пестрый букет. Высокий и смуглый, он нисколько не изменился, и она машинально, как уже не раз, подумала, что хорошо бы записаться к нему на прием. Эту идею перебил Марк пересказом истории бельгийского бизнесмена, которую Мина, в свою очередь, прервала жалобой на утреннюю бесцеремонность мужа. Дело в том, что гость был доктором не обычным, секретным, и Мина в отместку за эту его секретность и чопорность говорила ему двусмысленности, не всегда осознанно. Теперь, глядя мимо широкой крестьянской ступни мужа, покачивающей пляжной сандалией, на тонкие в запястьях, внимательно сложенные руки доктора, она попробовала намекнуть на садистские наклонности Марка и даже приоткрыла в разрезе юбки расцарапанное колено.
В ответ доктор протянул Мине дольку овечьего сыра на сухарике серого хлеба, завернутом в фиолетовый лист салата, прибавив сверху лимон, и она опять удивилась, какие нежные у него руки и абсолютно невыразительное лицо. Возможно, это оттого, что он спит с пожилой посудомойкой из ресторана. Или предусмотрительный Марк ее нарочно обманул?
Мимо террасы прошла хорошенькая хозяйская внучка Катюша, для которой Мина привезла отлитый в форме померанца шоколад в яркой квадратной коробочке. Каждый год она обещала прислать его по почте на Рождество и каждый год забывала об обещании. Странно, но в шесть лет девочка была веселей и общительней, чем теперь, когда выросла настолько, что может, не вставая на цыпочки, достать выключатель уличного освещения. В это время южных сумерек электрический свет ничего не добавляет, и девочка, воспитанная быть экономной, вопросительно на них оглянувшись, выключила фонарь. Стройная, тонконогая, она совсем не похожа на грушеподобную, из-за толстых ляжек переваливающуюся при ходьбе мамашу или чересчур серьезного, чтобы быть нормальным, младшего брата. Правда, правое плечо Кати немного приподнято по сравнению с левым, но скорее это дурная привычка, чем физический порок.
- Доктор, а вы как считаете? Вы же знакомы со всеми в этом местечке.
- Во-первых, она не дочь, а племянница. Была еще сестра, старшая, она стала спортсменкой, пловчихой, кажется, и покинула родные края, как полагали, навечно. Но, знаете, как бывает с глубокими провинциалками, тем более романтичными: несчастная любовь, ребенок, плохая наследственность посмотрите на ее сестру, а в результате запущенная болезнь и гибель. Что может быть проще?
