Мина заварила чай, сходила в спальню за кофтой - потемнело и ветер, прохладно. Наверное, что-то похожее влияет и на ее мозги: иначе как бы она додумалась, что Катя - дочь Марка, а Липа - его любовница и они сговорились ее отравить? Мина выплеснула чай в окошко, чуть не угодив в щенка, - вкус ей показался слишком горьким. В ванной комнате тщательно прополоскала рот, сняла с веревки свой купальник и плавки мужа. У нее были основания Марку не доверять - однажды он чуть не погубил ее, и она отлично помнит выражение его лица, минуты долгие, ужасные, за которые она последовательно расставалась с верой в Марка, с любовью к Марку, с жизнью наконец.
Это случилось, когда они в первый раз приехали сюда, раздраженные проведенным в Европе медовым месяцем.
В те мягкие августовские дни Марк обычно проплывал пятьдесят метров до тянущейся вдоль берега железобетонной полосы, влезал на нее и прогуливался по щиколотку в воде, рассматривая приросшие к шершавой поверхности ракушки, иногда наклонялся и доставал какую-нибудь. Мина, пользуясь бетонной преградой для передышки, заплывала далеко, дальше, чем обычно. Правда, чтобы взобраться на нее, требовалась чья-то помощь - на глубине волны помогали, подталкивая, но ближе к искусственному барьеру оттаскивали назад.
Как обычно, дождавшись попутной волны, она протянула мужу руку, стараясь держаться так, чтобы не ободрать о неровный отвесный край грудь или колено, когда ее потащат наверх. Марк, действительно, присел на корточки, она еще заметила, как напряглись плавки, представила, как ловко он ее подхватит, прижмется сухими губами к забрызганному лицу, нагретым телом - к холодному, и засмеялась, сбивая и без того неровное от усталости дыхание. Однако отлив устремился назад, а муж руки так и не протянул. Мина слегка побарахталась, сопротивляясь, в надежде, что Марк все-таки поможет, но вода слишком сильно отталкивала назад, и она теперь наверняка ободрала бы колени об острый ракушечник. Тут подкатила следующая волна, и она повторила попытку. Марк, рассеянно улыбаясь, смотрел жене в лицо, не двигаясь. Мина начинала сердиться: ему ли, который панически боится глубины, не знать, насколько это неприятно. Догнавшая сзади высокая волна с шумом и брызгами разбилась о невидимую на поверхности преграду, и Мина попыталась выбраться сама боком, цепляясь пальцами рук и ног навроде краба, не обращая внимания на ссадины, но отхлынувшая вода снесла ее обратно. На несколько секунд она потеряла ориентацию и медленно заворачивающийся, словно бумажный кулек для конфет, край волны накрыл ее с головой. Когда, наглотавшись воды, она наконец вынырнула, тараща глаза и отплевываясь, то рядом увидела любопытные, с усмешкой в черном блестящем зрачке глаза мужа. С таким выражением смотрят дети на застрявшую в паутине муху, еще живую...
Рассерженная воспоминанием, Мина отставила чашку с вновь заваренным чаем и, выйдя на улицу, остановилась на пороге, оценивая ситуацию: солнце по-прежнему занавешено тучей, небольшой, в форме молодого кита, уже выпустившего свой фонтан, и переходить в дом незачем. Прорвавшийся луч угодил в тарелку с яблоками, согрел рыжую макушку раскладывающей пасьянс Липы, она мечтательно пожевала губами, словно силилась чего-то не сказать или сказать иначе. Сидящий напротив Марк разламывал печенье и клал щенку на нос, тот чихал и ловил на лету. Мина, следя за ленивыми, расслабленными движениями мужа, немного успокоилась: так безобидно выглядела сценка. Но через минуту ее пронзило другое: они так же лениво по очереди откусывали от одного яблока.
19
- Вы знаете, сколько в нашем городе бандитов развелось? - Выйдя в располосованный солнечными лучами сад за листиком лимона, который, если его хорошенько размять и понюхать, помогал от мигрени, Мина встретила хозяйку в разговорчивом настроении. - Пока отдыхающих приезжало много, всем находилось дело и деньги у города были. А теперь люди разучились работать на земле, не хотят. Оттого и убивают, крадут друг у друга. Тем и живут.
Кажется, женщина отвечала на позавчерашний вопрос о смуглых бандитах и ребенке, однако в висках покалывало все настойчивей, и Мине стало неинтересно. Углядев колючку размером с помидорный куст, хозяйка оторвала небольшой лопух и, используя его как тряпку, ловко растение выдернула, бросила под грушу.
