Пейдж продолжала сидеть не шелохнувшись, удобно раскинувшись на диване, скрестив красивые длинные ноги. Она выслушала признания Сэма, не сводя с него глаз и даже не моргая. В этот момент стрелки часов встретились на цифре двенадцать и раздался мелодичный звон, возвещающий полдень. И это был единственный звук, нарушавший тишину, воцарившуюся в библиотеке.
Наконец Пейдж заговорила:
— Ты, наверное, считаешь, что я самая жалкая и наивная женщина из всех, кого ты знаешь.
— Нет-нет, что ты. — Сэм стремительно наклонился к ней, упершись руками в колени, — Просто после того, как ты рассказала о... ну... о своей приятельнице... я из кожи вон лез...
— Ее звали Лора, — ледяным тоном прервала его Пейдж, — тогда еще Лора Рид.
Сэм поморщился, поняв, что снова оплошал, и продолжил:
— Конечно, я помню, Лора Рид... — Он осекся, глядя на Пейдж. Черт побери, хоть бы моргнула уже, что ли. В растерянности он почесал кончик носа. — О чем это я?
— Ты запутался в собственных сетях, Сэм, — тихо произнесла Пейдж. — Позволь, помогу тебе. Итак, ты пытался объяснить, что я слишком глупа и вчера вечером не догадывалась о твоей затее. Похоже, большинство твоих подружек тупы, как пробка, и ты решил, что и я такая же. Разумеется, я отдавала себе полный отчет в том, что происходит. А теперь прекрати глядеть на меня, словно раскаявшийся грешник, чего доброго, еще на колени упадешь. Все, отомри и дай мне пройти.
Сэм автоматически поднялся на ноги, и только спустя несколько мгновений до него дошел смысл слов Пейдж.
— Погоди-ка. — Он схватил девушку за руку, когда она попыталась встать. — Надо прояснить один момент. Это ты меня соблазнила или я тебя?
От ее коварной улыбки ему стало нехорошо.
— Так я тебе и призналась.
— Слушай, никак не пойму, ты все-таки ангел или наоборот. Что происходит? У нас какое-то соревнование — кто кого?
— Не понимаю, о чем ты, — казалось, только сейчас Пейдж что-то встревожило. — Мы взрослые люди... просто приятно провели вчера время. А ты пытаешься увидеть в этом нечто большее...
— Я пытаюсь? — Сэм притянул ее за шею и приблизил рот к полным, слегка раскрытым губам. — Значит, для тебя все очень просто, да? — прошептал он.
В уголках рта Пейдж заиграла хитрая улыбка:
— Скажем так, я осознавала, на что иду.
Свободной рукой Сэм обнял ее за тонкую талию. От поцелуя их отделяла пара миллиметров, и, сокращая это расстояние, мужчина произнес:
— В таком случае, мисс Умнее-Чем-Пробка, может, повторим? И на этот раз вы выступите в роли соблазнительницы.
Но стоило ему закрыть глаза в предвкушении, как Пейдж тут же улизнула, а Сэму осталось лишь обнимать воздух.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — заявила Пейдж, находясь уже у камина, в паре метров от опасного дивана. — Лучше расскажи мне о своем отце. Вы и вправду очень похожи.
Сэм был в недоумении. Неужели его еще совсем недавно грызли муки совести и, неужели это он представлял себя жестоким, хладнокровным загонщиком, преследующим бедную дичь? Сейчас он чувствовал себя полным профаном. Будто бы пришлось идти на выпускной бал со старшей сестрой, поскольку больше никто с ним идти не согласился.
— Хорошо. Что именно ты хочешь узнать?
— Ну, пока мне известно только, что он умер несколько лет назад и что твоя мать живет во Флориде. Наверняка тебе найдется еще что поведать.
— Найдется. — Сэм подошел к Пейдж, и теперь они оба смотрели на большой портрет, висящий над камином. — А почему тебя это интересует?
— Просто любопытно. — Пейдж пожала плечами. — Меня занимает... тема семьи.
— А тема поцелуев тебя, значит, не занимает.
— В данный момент нет. — Ее откровенно забавляла ситуация. Она даже слегка потрепала его по щеке, будто говоря: «Хороший песик. Вот выполнишь команду, может, и получишь вкусненькое».
— Отец был инструктором, — сдался наконец Сэм. — Вернее, не просто инструктором. Он был специалистом мирового уровня, ездил по разным странам и учил людей своего рода технике безопасности: как выживать в трудных условиях, как рыть колодцы, прочищать водопроводы, определять непригодную пищу. Ему нравилось помогать другим, причем не просто выписав чек, а словом и делом. Имея в активе фамильное состояние Бэлфоров, он мог позволить себе работать не за деньги, а за идею.
