— Вот и я так подумал, — обронил Патиссон.
— Я остаюсь при своем мнении. Правда, с незначительным уточнением. Сам по себе телефонный разговор на обвинение в вымогательстве, безусловно, не тянет. Однако вкупе с непонятной историей с деньгами, заставляет насторожиться.
— Но я ведь зразу позле него ваз и не приглашал на безеду. Более того, зам о нем забыл, как о малоприятном инциденте.
— Вы правы, — в глазах госпожи Сауб загорелся огонек. — Не иначе, Клод попал в передрягу. Тем более, последнее время он сам на себя не похож.
— Вопроз — в какую передрягу?
— Все в агентстве знают: у шефа произошли перемены на любовном фронте. По слухам, упорно циркулирующим среди женской части коллектива, он получил отставку у своей пассии. Откуда эта информация, сказать не берусь. Она словно материализовалась из воздуха. Знаете, как это обычно бывает: одна услышала невзначай оброненное слово, другая — обрывок телефонного разговора, третья — в сердцах брошенную фразу. И вдруг мозаика складывается в картину. Так что, думаю, в отношении личной жизни шефа слухи соответствуют действительности.
Но уже здесь, в кабинете, у меня появилась иная версия. А что, если возлюбленную шефа похитили? Тогда «случайная» утечка информации — не больше, чем маскировка. Вы же знаете, те, кто занимается неппингом, категорически запрещают жертвам обнародовать ужасный факт. Вот Вилкау, дабы у окружающих не возникло никаких подозрений, и выдумал легенду о якобы имевшем место разрыве отношений.
— Ваше предположение — не хуже и не лучше аналогичных других, — Триш морщил лоб, как вошедший в раж гармонист меха инструмента. — Мог бы назвать их с десяток. Но что это нам даст?
— Ну, как же? — удивилась дама. — В зависимости от того, какую версию примем за исходную, будем предпринимать или не предпринимать те или иные шаги.
— Не взе так прозто, гозпожа Зауб! — несколько остудил ее пыл Патиссон. — Во-первых, мы должны определитьзя: зущезтвует ли угроза Клоду Вилкау? Ответ я бы хотел узлышать зразу. Так зказать, не отходя от каззы. Итак…
— Вне малейшего сомнения! — тут же отозвалась Сауб.
— С некой долей сомнения, — высказался Триш.
— Мое мнение вам извезтно, — подвел черту хозяин кабинета. — Теперь, как говорят бюрократы, к чизлу которых я принадлежу, переходим ко второму пункту повезтки дня. Как мы, ближайшие зоратники Клода, в зложившейзя зитуации должны зебя везти? Есть какие-нибудь зоображения?
— Заявить в полицию! — не сдавала лидерства Сауб.
— Пойдет ли это на пользу? Или, наоборот, усугубит положение? — Триш не спешил рубить с плеча.
— Тогда прежде давайте поговорим с Вилкау, — предложила старший менеджер.
— Вы так зчитаете? Назколько это будет этично? — Патиссон не скрывал растерянности.
— И что ему скажем?! — уселся на стул, словно на коня, Триш. — Что слышали звон, да не знаем, где он? Необходимо выждать.
— Ну, если большинство так считает, — Сауб не могла скрыть разочарования.
— В замом деле, что мы заявим господину Вилкау? — уточнил Патиссон.
— Тогда зачем вы нас позвали? — задала резонный вопрос та.
— Чтобы в нужный момент, когда он назтупит, не терять времени на выязнения отношений, а зообща оперативно начать дейзтвовать, — погладил лысину бельгиец.
— И когда, на ваш взгляд, сей час «Х» грянет? — прорезал повисшую напряженную тишину голос Сауб.
— Езли в ближайшую пару недель ничего не проязнится, попытаюзь вызвать Клода на откровеннозть.
— Тогда по пещерам? — поднялся на ноги Триш.
— Да! — Патиссон хлопнул крышкой ящика, в который бросил злополучную кассету. — До завтра! Будем надеяться, что оно окажется к нам милозердным.
Уже в коридоре Сауб произнесла:
— Если разобраться, то историю с похищением невесты Клода мы придумали от начала до конца. С такой же долей вероятности смертельная опасность может угрожать ему самому.
Триш вознамерился было возразить: мол, не мы, а «вы придумали от начала до конца». Однако решил промолчать. И, расстроено махнув рукой, удалился в сторону лифта.
