Нельзя сбрасывать со счетов и общественное мнение, значащее в нашей среде чрезвычайно много. В любом случае оно осудит Клода.
Значит, выход, действительно, один — я должна исчезнуть. Мало ли что взбрело в голову взбалмошной девчонке в неполных семнадцать лет.
А тетя? Она сделала мне столько добра. Заменила родителей. Вправе ли я подвергнуть ее столь жестокому испытанию? Увы, иного разумного шага не остается. С другой стороны, я, наверное, плохая, неблагодарная, племянница, если сердечный избранник мне дороже милостивой тетушки.
Дома я оставлю записку. Ничего не объясняющую. Чисто прощальную. Напишу, как люблю мою преданную родственницу. За все ее поблагодарю. И напишу: обстоятельства вынуждают к отъезду, искать меня не нужно.
Однако самое трудное — Клод. Испариться, не увидев его, — бесчеловечно. А что сказать?! Какие слова найти? Как себя не выдать? Смогу ли я хотя бы поднять на него свои бесстыжие глаза? Где взять силы?! Пресвятая дева Мария, поддержи меня в моем нелегком начинании!
3 ноября 1977 года.
Вот и все! Я взошла на персональную Голгофу. Объяснение с Клодом состоялось. Чтобы не разреветься, была немногословной. Рассчитала верно: он совершенно растерялся. Кроме междометий, почти ничего не мог произнести. Я же рубила фразы в телеграфном стиле. Мне нужно срочно покинуть поселок. Куда уезжаю, еще сама не знаю (это было правдой). Обязательно напишу. Лишь под самый конец не выдержала и из груди против воли вырвались слова любви. Которая всю оставшуюся жизнь, убеждена, будет терзать мою душу.
Сегодня же, спустя буквально несколько часов, исчезаю. Униженная, оскорбленная. Лишенная права быть любимой и любить. И все же — не сломленная.
6 декабря 1977 года.
В течение месяца скиталась по самым дешевым меблирашкам небольших населенных пунктов административной области Бандунду. Наконец, остановилась в N. Не упоминать названия в дневнике решила не случайно. А вдруг записи каким-либо образом попадут в чужие руки еще при моей жизни? После — будь что будет. Но пока жива, не желаю, чтобы моя история получила огласку. Как говорится, мon verre n’est pas grand, mais je bois dans mon verre*.
Мне несказанно повезло — удалось найти работу. В библиотеке. Причем на собеседовании получила наивысшую оценку. Сказалось то, что в школе всегда была примерной ученицей. Да и в свободное время книг, причем не обязательно художественных, не чуралась. Что по-научному называется самообразованием.
10 декабря 1977 года.
Страшное дело, но у меня в результате пережитого образовался некий провал в памяти. Сегодня, к примеру, я вдруг отчетливо «услышала» слова ненавистного Долка:
— Беги, беги! Прямиком к врачу. Я ведь тебя вдобавок ко всему еще и венерическим заболеванием наградил!
На галлюцинацию не похоже. Слишком отчетливо прозвучало. Полистала специальную литературу. Нет, не парамнезия*. Типичная частичная амнезия,* как следствие сильнейшего эмоционального переживания? Защитная реакция, выключающая отдельные участки мозга, дабы от перенапряжения тот не «замкнул»? Значит ли сие, что серое вещество отныне будет услужливо и регулярно демонстрировать мне «записи» прошлого? Какой неприятный сюрприз еще уготован?
Что делать? Больна ли я? Если да, то чем? Каков инкубационный период недуга? Какими окажутся дальнейшие симптомы? Насколько хворь опасна?
19 февраля 1978 года.
Сегодня у Клода — день рождения. На отложенные из заработной платы деньги купила цветы. Поставив их в банку из-под пива, пожелала любимому… покоя на душе.
28 февраля 1978 года.
Худшие опасения подтвердились — я беременна. Как быть?! Вопрос нешуточный. Существует, по крайней мере, несколько «но». Хотя главных — два. Первое — смогу ли я на более чем скромный доход нормально содержать ребенка? Не говоря уже о том, чтобы обеспечить ему достойное существование. Ведь savoir-vivre* я никогда не отличалась. И второе — чьего малыша ношу под сердцем? Любимого Клода? Или ненавистного Долка?!
Наконец, еще проблема. Болезнь, которой Долк меня пугал. Что, если это — правда? Я ведь так и не осмелилась сходить к доктору. Главная причина? Если тот нарушит клятву, а такое происходит сплошь и рядом, как минимум, останусь без работы. А, значит, даже минимальных средств.
