Сунув пачку себе в карман, он бегло просмотрел ящики письменного стола. Учебники, тетради, исписанные аккуратным, даже несколько девчачьим почерком. Множество мелочей, не нужных взрослому человеку, но играющих значительную роль в жизни подростка: сломанные зажигалки, пустые коробки из‑под аудиокассет, разорванные мотоперчатки, блестящие металлические заклепки для одежды.
Констания уже было собирался уходить, но его внимание привлекла большая коробка из‑под обуви, стоявшая на платяном шкафу. Пришлось пару раз подпрыгнуть, прежде чем коробка оказалась в руках Константина. Он снял ее и высыпал содержимое на кровать. Мда–а-а! Чего здесь только нет. И сразу стало ясно, почему Вадим держал коробку на такой верхотуре.
Фотографии Адольфа Гитлера: на партийном съезде, в машине, среди мальцов в шортах и черных галстуках. И везде фюрер с вскинутой в приветствии рукой. А еще были значки со свастикой, флажки со свастикой, алюминиевые перстеньки со свастикой, нашивки со свастикой и еще бог знает что, но с неизменной свастикой. И еще брошюрка Эрнста Рема «Национал- социалистическая революция и штурмовые отряды».
И конечно же «Майн кампф» в мягкой обложке и с многочисленными закладками. Еще — стопка кассет с записью опер Вагнера, перетянутая бумажной лентой с надписью от руки: «Кольцо нибелунга». А в довершение всего — целая пачка журналов «Власть белых» на русском языке, красиво изданных, на глянцевой бумаге. Тут же нашлось несколько фотографий компании скинхедов, среди которых Рокотов–младший безошибочно признал Вадима.
Фотографии присоединились к сигаретной пачке в кармане его пиджака.
Да, не в детские игрушки ты принялся играть, Вадим Арсеньев. А игрушки эти тебе подарил кто‑то, кому понадобилось запудрить тебе мозги дурацким мифом о превосходстве одной расы над другой. Зачем тебе все это понадобилось?
Так размышлял Константин, покинув грустный дом и оставив в нем Евдокию Семеновну, одну–одинешеньку, горевать свое горе над графинчиком простой русской водки, в пустой и холодной квартире, ставшей вдруг такой огромной и чужой…
Костик напал на «Рейхстаг»
В поисках скинхедов Константин отправился сначала в штаб–квартиру «самой мощной национал–на- родной партии» в стране. Именно так рекомендовала себя означенная партия в своем печатном органе «За правду народную — на штурм!». Смущало, правда, что тираж газеты «самой мощной партии» выражался в скромной цифре 300 экземпляров. Само по себе это неплохо, и о многом говорит.
В помещении партии Рокотова–младшего встретила грустная девушка у телефона. Никого на месте из тех, «кто бы с вами поговорил», не оказалось. Правда, вскоре объявился некий шустрый субъект, да и тот, как оказалось, был изрядно выпивши. Что не помешало ему попытаться активно вербовать Константина в «мощные ряды национал–народников». Константин с трудом отделался от навязчивого типа, сославшись на то, что отдает все деньги жене и, следовательно, не в состоянии внести вступительный взнос. Партиец, потеряв надежду раздобыть денег на водку, моментально охладел к возможному кандидату в ряды «партии».
Посещение прочих ультраправых также ничего не дало. В одном политклубе он встретил пару скинов, но те категорически отказались говорить с Константином, заявив, что с «органами нам всегда западло трепаться», да и вообще «мы только листовки раздаем, вали отсюда, кекс!».
Хождение по местам молодежных гуляний также ничего не дало. При слове «скинхед» приличные мальчики и девочки либо испуганно разбегались, либо вертели пальцем у виска. Кто‑то предложил Константину отправиться на футбольный матч «Спартак» — «Динамо». Константин подумал и решил, что лучше еще пожить на этом свете, чем бродить по трибунам, набитым нетрезвыми болельщиками в поисках бритоголовых.
Оставался, правда, еще один вариант…
Татьяна Борисовна Прокшина, для «своих» — просто Танечка, приятно поразилась визиту Константина Рокотова.
Какие люди! И без охраны!
Здравствуй, Танечка, — сдержанно приветствовал Рокотов–младший давнюю знакомую.
Он имел полное право так ее называть. Он знал ее еще маленькой шустрой девчонкой, задолго до того, как она превратилась в товарища лейтенанта Т. Б. Прокшину и заняла кабинет в РУВД. На дверях висела солидная табличка «Инспекция по делам несовершеннолетних».
