— Ах ты, чёрт, — в сердцах помянул нечистую силу старший опер Труханов, сильно поскользнувшись на засыпанных снегом осколках оконного стекла, почти неразличимых под слепым уличным освещением, прикрытым крутящейся, снежной завесой.
Особо и не обещавший остаться спокойным, вечер теперь и вовсе не сулил долгожданного отдыха. И сильно уставший за последние дни Труханов продолжал злиться на судьбу.
Неприятно доставал и пронизывающий, вертевшийся воронкой ветер, так и норовивший засыпать колючий снег за поднятый колпак куртки. Труханов старательно отворачивал от него больное ухо, но колпак был плохой защитой от ледяной круговерти. И через пару минут Евгений неприятно ощутил прострел в ухе и, что его трясёт сильный озноб.
— И угораздило же тебя сигануть в окно в столь поздний час! — сетовал он на труп мужчины, лежащий ничком в пространной позе на заснеженном тротуаре в осколках оконного стекла. — Или кто помог тебе?
Труханов удивился своей не уверенности в том, что мужчина упал сам, и ему предстояло разбираться в обстоятельствах этого странного полёта на тот свет в этот странный даже для видавших виды работников правоохранительных органов вечер. Просят помощи побитые мужьями жёны, в ресторане поножовщина, в магазинах срабатывает сигнализация, в одном отделе рванул отдел пиротехники, ротвейлер покусал всю семью, в том числе и ребёнка…
Человеческий мир в одночасье словно сошёл с ума!
Точно без нечистой силы здесь не обошлось! Не зря же сегодня тринадцатое число. Не захочешь, а поверишь! Хотя в этом утверждении маловато логики, но это как раз из той серии, когда люди соглашаются с этим, не требуя никаких доказательств.
Вскоре к офису, возле которого был обнаружен труп, подъехал милицейский микроавтобус с установленным на его крыше прожектором. В его свете место происшествия просматривалось отчётливее, как и поблёскивающие лаком две дорогие иномарки и легковушки поскромнее с надписью «милиция».
За ненадобностью отъехала машина «Скорой помощи».
Возле оставшихся машин негромко переговариваясь, курили несколько милицейских чинов и неизвестные Труханову в штатском.
Евгений кивнул всем, со знакомыми поздоровался за руку и понял, что это дело достанется ему, как наименее занятому в данный момент бытия.
— И эти уже тут, как тут, как будто их заказывали! — Злился Евгений на, пристроившихся чуть в стороне, чтобы не сильно мешаться под ногами, но и ничего не упустить, кинооператора с кинокамерой и молодую, вертлявую корреспондентку в дорогой шубе и засыпанными снегом шикарными кудрями.
Возле трупа колдовала судебный медик Светочка, тщательно осматривая голову покойного и кровавые подтёки возле головы, образовавшие на снегу тёмный полукруг. Падавшие на волосы и лицо мужчины, снежинки уже не таяли.
— Крови вокруг много: значит, в момент падения труп был жив, — объясняла Светочка, подъехавшему, следователю Прокуратуры.
Труханов, поздоровался с ним и они вместе продолжили осмотр.
На вид возраст покойного не превышал лет пятидесяти пяти. Его телосложение и костюм были довольно солидными, как и офис, из окна которого он ухитрился выпасть. Летел он с восьмого этажа и его смерть скорее всего наступила в результате черепно — мозговой травмы головы…
Труханов машинально прикрыл рукой, больное ухо. Он уже с утра чувствовал, что заболевает, даже хотел уйти домой пораньше, но было много дел, а тут ещё так некстати этот планерист к ночи нарисовался.
Евгений решительно повернулся и пошёл в тепло.
На восьмом этаже офиса он застал Кошкину Валентину — секретаршу покойного Темникова.
Худенькая, в идеально отутюженной шёлковой блузке, со строгим пучком блестящих каштановых волос и выражением застывшего ужаса на лице, она мало походила на пассию своего босса, хотя так надолго задержалась с ним на работе.
Труханов пристально посмотрел на неё. Секретарша ему явно не нравилась. Она стойко выдержала его взгляд. А Евгений почему — то сразу обозначил её, как фрау Валентина. Наверно потому, что она чем — то, возможно своей строгостью, напоминала исполнителя тюремных наказаний.
