В противоположном углу потрескивала каменная печь. Там в чугунке что-то аппетитно булькало. За бревенчатой перегородкой находилась другая комната. Дверь в нее была чуть приоткрыта. Пахло кислым хлебом и гнилой древесиной.
– Садитесь, садитесь, откуда вас принесло-то? – хлопотала старуха. — Меня Изерниль зовут, а вы кто будете?
– Заблудились мы, – коротко ответил Тион. — К чему знакомства, если мы больше никогда не увидимся?
– Здесь нет дорог на сотни миль вокруг, — старуха хитро прищурила мутный глаз. — Редкие путники забредают сюда, когда хотят попасть в восточные Земли, в Гроаберг иль к отшельникам. Торговый путь по суше опасен и зарос лесом. Так вы в Гроаберг идете, или в Ведию?
— Не твое дело, старая, — буркнул кузнец. — Собери чего пожрать на стол, и может мы тебя не тронем.
— Ох! — всплеснула старуха руками и растянула в улыбке сморщенный рот. — Меня-то трогайте, пятьдесят лет уж никто не трогал. Вот внучка моя красавица, ее не обижайте, ну, я смотрю, люди вы хорошие. Только ворчите для виду. Ладно, не буду больше спрашивать, сейчас ужином вас накормлю. Люди мы простые, угощений особых не ждите.
Старуха засуетилась и поставила на стол еще дымящийся чугунок. Открыла крышку, выпустив аромат домашнего варева. Бабка разложила перед нами заскорузлые деревянные миски и плеснула в них непонятного цвета похлебку. Меня передернуло, но борясь с брезгливостью, я взял затертую деревянную ложку и попробовал суп. На вкус он оказался намного приятнее, чем на вид. Кузнец и Тион вообще не обратили никакого внимания на сомнительную посуду и степень ее чистоты и уплетали похлебку вприкуску с вяленым мясом.
— А, что старая, — пробубнил с набитым ртом Каллин, — внучка-то твоя где?
— Так с охоты возвращается, — пролепетала бабка. — Скоро дома должна быть.
— С охоты? — Тион перестал хлебать и уставился на хозяйку. — Она у тебя воительница?
— Нет, что вы, — всплеснула бабка руками. — Травницы мы, корешки лечебные собираем, раз в полгода к нам приезжает купец и забирает товар, а нам взамен привозит все необходимое. Тем и живем, а внучка силки на зайцев проверяет. Вкусная похлебка? Вот… С зайчатинки она…
Изерниль достала с печи клокочущий закопченный чайник из потемневшего железа:
– Пейте чаек, на травках, сама собирала. Вся сила леса в них.
Хозяйка разлила чай по заскорузлым медным кружкам. Незнакомый, но манящий аромат трав сгладил отталкивающий вид посудин, и Тион отхлебнул первым.
– Хороший чай, – похвалил воин. – Что за коренья ты намешала? Поделись рецептом…
– А, что рецепт – дело нехитрое. Вот только травки эти кроме меня никто не сыщет, получается без надобности вам мой рецепт, – засмеялась старуха.
Чай приятно согревал и расслаблял тело. Кузнец пил уже вторую кружку, привалившись к стене. Его совсем развезло, и он готов был уснуть прямо за столом.
– Не спи, Каллин, нам еще лагерь разбивать надо, – проворчал Тион и позевнул.
— Зачем вам лагерь? — старуха подливала мне чай, но я его лишь пригубил. — Оставайтесь, переночуете здесь.
— Некогда нам чаи гонять, — возразил Каллин. — До темна мы еще миль пять проехать можем.
— А я бы остался, — сказал я и вопросительно посмотрел на Тиона, он как-то незаметно стал главным в нашей “экспедиции”, он решал когда и куда идти, когда привал, когда обед. Даже Каллин сам того не заметил, как стал слушаться ассасина.
Тион наклонился и прошептал, пока старуха брякала посудой в другом углу дома:
— Не нравится мне здесь, неспокойно у меня на душе…
— Ты что? — шепотом хмыкнул Каллин. — Старухи с девкой испугался?
За окном завыл волк. Протяжный вой холодил кровь.
— Внученька моя идет! — встрепенулась бабка. — Черный бес ее встречает.
— Странное имя у твоего волка, — Тион отхлебнул еще чая.
— Я его маленьким нашла, до этого у меня еще другие волки жили. А этот вырос и перегрыз всем собратьям горло. Не потерпел соперников, с тех пор и зову его бесом. Пойду внученьку встречу.
Бабка хлопнула дверью и скрылась на улице.
— Ну, так что? — продолжил Каллин. — Останемся?
— Можно по очереди дежурить, как в лесу когда ночуем, — поддержал его я, мне совсем не хотелось еще часа два трястись в седле. От горячего ужина разморило и клонило в сон.
